Хроника чувств - Александр Клюге Страница 55

Вопрос: Считаете ли вы выстрел в голову министра, который стоил ему части челюсти и нескольких зубов, вкладом в такое преобразование?

А. Меркль: Я уже сказал, что немного не рассчитал…

Вопрос: Не переоценили ли вы свои вышеназванные способности, если даже не можете точно прицелиться?

А. Меркль: На расстоянии в четыреста метров и лучший стрелок не может гарантировать абсолютной точности. Между прочим, промах произошел по причине того, что министр двигался.

Вопрос: Вы должны были это учитывать.

А. Меркль: Я так и делал.

Вопрос: Так, значит, вы сознательно шли на риск?

А. Меркль: Так точно. Тактика, утверждает наш противник — а мы готовы учиться у противника! — является функцией стратегии. Если заменить «стратегию» на «смысл», то фактор неопределенности, присущий смыслу всей нашей деятельности, не может не влиять и на отдельные наши действия. Они будут включать в себя факторы неопределенности — вы называете это риском. Без риска сегодня не осуществимо вообще ни одно предприятие.

Вопрос: Не могли бы вы объяснить нашим слушателям то же самое более простыми словами?

А. Меркль: Я выстрелил ему в щеку, потому что у нашей жизни вообще нет никакого определенного смысла. В таких условиях невозможно всегда стрелять точно в цель.

Вопрос: Но вы могли бы подождать, пока министр подойдет поближе.

А. Меркль: Тогда бы меня засекли в момент выстрела.

Вопрос: Но ведь вас и так поймали.

А. Меркль: В тот момент я этого еще не знал.

Вопрос: Но вы принимали это в расчет?

А. Меркль: Разумеется.

Вопрос: Довольны ли вы результатом своего поступка?

А. Меркль: Разумеется нет. Я потерял свою должность, которой и собирался придать смысл, а теперь меня ожидает суд. Коллеги шарахаются от меня, и никто не хочет брать на себя ответственность, хотя речь идет о настоящем учебном действии. Успехом это не назовешь!

Вопрос: Но разве вы ожидали иного?

А. Меркль: Вы правы. Иного я и не ожидал. Но что же тогда делать? Ведь как-то надо высказаться.

Вопрос: У вас отличные характеристики по службе.

А. Меркль: Это так.

Вопрос: Вы логик — как я вижу, у вас даже университетский диплом по логике. Однако ваше поведение представляется нам противоречивым.

А. Меркль: Это только кажется. Мы учились, учились, учились и хотим наконец получить возможность действия.

Вопрос: Чем вы займетесь, выйдя из тюрьмы?

А. Меркль: Вместе с одним коллегой, которого подставила проститутка и который был уволен из полиции (его также обвинили в денежных махинациях), мы откроем частное детективное бюро, задачей которого будет сбор информации для отдельных фирм и концернов.

Вопрос: Потому что промышленный шпионаж, саботаж и подстрекательство рабочих принимают все более серьезные масштабы?

А. Меркль: Так точно. Это задача, с которой государство не справляется и справиться не в состоянии, от которой ему следует отказаться, потому что оно — мы знаем об этом от противника — не относится ни к производительным силам, ни к производственным отношениям, представляя собой третий, административный орган господствующего класса (мы-то, разумеется, не верим в классы, однако пользуемся этим понятием, потому что в тактическом планировании оно дает четкий обзор). Поэтому оно и не может входить во все детали. А наш подход как раз и касается этих деталей, которые мы корректируем, используя все средства.

Вопрос: Ситуация профессии, к которой вы принадлежали до сих пор, представляется вам во мрачном свете?

А. Меркль: Точно так же, как и мои будущие перспективы в роли частного детектива. Но надо прорваться.

Вопрос: В чем вы видите позитивный момент?

А. Меркль: С нашей стороны — ничего позитивного.

Вопрос: Вы считаете свою задачу негативной?

А. Меркль: Абсолютно негативной.

Вопрос: Почему же вы собираетесь продолжать ее выполнение?

А. Меркль: Мы должны, потому что в противном случае не сможем реализовать то, на что способны. Мы реалисты.

Вопрос: Ваш реалистический путь привел вас прямиком в тюрьму?

А. Меркль: А потом выведет из нее…

Вопрос: Вы боретесь за то, во что не верите?

А. Меркль: В это никто не может верить.

Вопрос: И вы боретесь неточно и плохо?

А. Меркль: Так нам и платят по-разному и плохо.

Вопрос: Но вот ваше жалованье (следуют цифры).

А. Меркль: Это так, но ведь человек живет не одними деньгами, нам нужны задачи, в которые мы могли бы верить, а с этим плохо. Порой я думаю: если бы соединить задачи противника с нашими средствами и возможностями — но потом отбрасываю эту мысль, потому что многие из нас слишком стары, чтобы переучиваться. К тому же у этих групп нет власти.

Вопрос: Но ведь она есть у вас, и она бы появилась благодаря вам.

А. Меркль: Нет, тут вы ошибаетесь. Власти у нас нет. Власть так распределена между различными инстанциями, что, в сущности, ее нет ни у кого.

Вопрос: И у министра, которому вы попали в голову, получается, в таком случае, тоже нет власти?

А. Меркль: Нет. Он может попытаться защититься, однако власти избавиться от моего выстрела у него не было.

Вопрос: Содружество безвластных и бессильных, которые в совокупности создают власть?

А. Меркль: Верно.

Вопрос: А группы, которые вы называете противником, они не бессильны?

А. Меркль: Скажем так: мы должны учиться у них, тщательно штудируя созданные ими тексты и документы, какие только можно приобрести. Я был бы готов создать отдел, основной задачей которого была бы организация такого учебного процесса и сбор всего, что мы должны знать для выживания.

Вопрос: Займетесь ли вы такой учебой во время заключения?

А. Меркль: Разумеется.

Вопрос: До встречи!

А. Меркль: Пожалуйста. До свидания.