Порнографическая поэма - Майкл Тернер Страница 55

Подобно многим мелким торговцам марихуаной, Робин был ужасным «бизнесменом». Больше половины его сделок включали натуральный обмен. Из-за этого его квартира была набита всевозможным хламом. Сломанные приборы, испачканные детские игрушки, дешевая бижутерия, картины — все, что можно выменять на блестящие кусочки фольги с гашишем. Помню, как я впервые был свидетелем одного из его «обменов».

Он выменял на грамм «Черной аффи» [31]огромную плюшевую панду. Весьма причудливая сделка. Но Робину понравилась рассказанная покупателями странная история: как панда говорила с ними, как они сбавили почти тридцать баксов — вдвое больше, чем стоил гашиш, — пока наконец не пришли к соглашению, и т. д. После того как они ушли, я сказал Робину, что его надули.

— Робин, если ты хочешь выжить в этом бизнесе, ты должен быть стойким. Вероятно, они придумали свою историю по дороге.

Но мой приятель на этот раз меня удивил. Он сказал, что, даже если все сказанное бывшими владельцами панды было сказкой, он давно так не смеялся, и это был первый случай со времени нашего знакомства, когда он видел меня смеющимся. Это, по его словам, сделало историю бесценной. И панда, хотя на самом деле и не способна разговаривать, будет напоминать ему обо всем этом. И он был прав: мы оба повернулись к панде и рассмеялись. Я обратился к детектору лживости и обнаружил, что показания Робина изменились с 0,30 на 0,10. Всего на две сотых больше максимального показателя Нетти.

Робиновы «обмены» начали фигурировать в наших разговорах. Я никогда не узнаю, было ли это случайностью или его сознательной политикой. Но когда я рассказал ему как-то о Ницше, он внезапно бросился на кухню и вернулся оттуда с переплетенным в кожу экземпляром эссе «Homo» [32].

— Тэд и Энди вырвали это у Дьюзи. Дали мне за то, что я их накурил. Держи. Дарю.

В другой раз, сидя с Робином на кухне, я рассказывал ему, как переместил свою спальню на цокольный этаж, как по-новому украсил ее — расписал стены краской стального цвета, развесил постеры, — как расположил свой стул таким образом, чтобы можно было видеть звезды через маленькое окно наверху. Робин улыбнулся, пошел в кладовку, порылся в ней и наконец вернулся с телескопом.

— Выменял на унцию «Красного ярлыка». Держи. Дарю.

На следующий день после получения мной пленки из «Кодака» я зашел к Робину.

— Я хотел бы снимать фильмы, — сказал он, отрезая грамм гашиша. — Рок-н-ролльные фильмы.

Я зажег спичку и поднес к горлышку бутылки. Робин кивнул в знак согласия и вдохнул. Вода запузырилась.

— Или об играх людей друг с другом, — продолжал он, поднося спичку к горлышку.

Гашиш вспыхнул. Я в свою очередь затянулся.

— А ты? — спросил Робин. — Ты никогда не думал, как круто было бы снять фильм?

Я засмеялся и закашлялся от дыма.

— Думаю, пора заняться этим, — сказал мой приятель, протягивая мне чашку холодного кофе.