Румбо - Георгий Злобо Страница 55

— Но мы с тобой, Митюх, не первый год знаем друг друга… И Костян нам был братуха по жизни… И он, конечно, того… в смысле, чердак сорвало, но очень помог нам своим этим… приступом… Клуб теперь наш, считай. На все 100.

— Приступ ярости, — кивнул Митя, — он как берсеркер, бля, их всех похуячил… Амок.

— Езжай не так быстро, слышь!

— Да не ссы… слушай, а давай сейчас туда заскочим, посмотрим…

— Куда?

— Ну, к нам на Элеваторную… зайдем туда на стройплощадку и посмотрим, что там за пожар был такой…

— Да с тех пор уж почти месяц прошёл, ты чё…

— Месяц, не месяц… прошёл, не прошёл… Давай, это быстро: я дорогу короткую знаю! — из 2-го ряда Митя вывернул руль на Краснокосмическую.

Вслед ему матюгнулся гудком синий Golf.

— Бля, урод, щас чуть аварию не сделал… и мы бы были виноваты, что не пропустил…

— Да он, сука, едет там… ползет как черепаха…

— Осторожней езжай, или давай я поведу.

— Ладно, всё… хорош грузить. Я еду. — Митя шлёпнул ладонями по рулевому колесу. Машина вильнула.

— Смотри только, как бы нам не отъехать с такой ездой…

— Ага… и воскреснуть, как Костик… и ходить пугать всех ожогами разными… и мочить, мочить всех без разбору… мочить!

— Попустись, братуха… в натуре, говорю, попустись. Ты кроме водки еще пил чего-нибудь?

— Два пива. И еще в туалете мне Макарыч паровоз пустил…

— Ого, сука… и как его дурь?

— Прёт, я скажу тебе… и незаметно так торкнуло…

— Это тебе от водки так показалось, — предположил Валера.

— Не знаю… может быть… вот сейчас выезжаем на Элеваторную, и там, справа — стройка.

— Бля, темно уже… хрен что увидим.

— Возьми у меня фонарь: в бардачке там.

Остановилась у бетонного заграждения; покинули салон, прошли через приоткрытые ворота и продвинулись на территорию стройплощадки.

Прожектора сияли тем мёртвым, искрящимся заревом, что ассоциируется с колючей стужей северных трасс. Голубоватым покрывалом облегал штабеля промозглых свай начавший подтаивать снег. Ноги то и дело скользили в смёрзшихся сгустках маслянистой грязи.

Миновали башенный кран и бетономешалку.

— Вот оно! — Валера посветил фонарем вдоль труб.

— Давай прямо туда, пепелище посмотрим.

Они проследовали к краю стального ангара, где чернел нагаром асфальт, и топорщил в небо опалённые ветви стальной скелет бытовки.

— Посвети… — Митя зашел за раму.

— Да, это краска, или какой-то горючий состав, типа того… — прошептал Валера, оглядываясь.

— Чего?

— Я говорю, выгорело всё к хуям. Если Костик вовремя не убёг, песец ему…

— Он не мог убечь. Там вон менты были, и здесь — со стороны ангара. Все пути отрезаны.

— Ну… а как думаешь, мусора нашли что-нибудь?

— Что-нибудь, в смысле, что от него осталось?

— Ну…

— Откуда ж мне знать… это вон, у Жеки спрашивать надо: он у нас информированный… с прокурором дружит. И Джуза с ним по кабакам ходит…

— Да она с ним не ходит… она даже сейчас просилась с нами в тачку сесть. Но я сказал: езжай с Жиндосом.

— А зря, кстати. Сейчас бы развели её на минет.

— Да брось ты…

— Легко. Мы с Костиком у Макарыча на новоселье коксом взгрели её. И она говорит, ребята, у меня сейчас нала мало… хотите, минет вам сделаю?

— И чё, сосала?

— И весьма душевно. И глотала, и яйца облизывала. Умница, короче…

— Ну ты ладно… это… глянь-ка, сюда… была б собака учёная, пронюхала бы, что это за кочерыжка: человечина здесь горела — или иная неорганическая рухлядь.

— Неорганическая рухлядь… надо же, как ты стал выражаться, после того как Сёма тебе дала. — сморщился Митя.

— Хуле?

— Хуле в Туле, а мы, сам знаешь где… сюда б специалиста привести… чтоб посмотрел…

— А что если собрать это в пакет и к Сёме в морг?

— Идиот, что ли? Тут специальная экспертиза нужна, лаборатория, всё такое. Но сдаётся мне, брат, что не выжил Костя.

— Эх, кабы знать наверняка! — потёр ладони Валера.

— И что? Насобирать сейчас этого хлама — и клонировать Костяна?

— А почему бы и нет? В смысле, гипотетически — возможно такое?

— Агстись, братан… клон — это же как человек настоящий. Пока Костян заново родится, пока в школу пойдёт, пока его на учёт в детской комнате поставят… мы с тобой подохнем от цирроза. Или «артековцы» нас ножами запыряют.

— Насчет «артековцев», кстати… ты ствол тот у Гришки купил?

— Не… я у Игорька взял. Тот проверенный. А из гришкиного я на пустыре попробовал — он мне на третьем выстреле затвор склинил. Ну его на хуй.

— Лучше б тогда Костя воскрес как птица Феникс: хуяк — и вылетел из огня! — Валера сплюнул, взмахнул руками, — А чё? В воде не утонул — авось и в огне не спёкся…

— Давай поссым сюда: может, поможет… — обнажил фаллос Митя.

— Да: пивко уже давно наружу просится! — Валера выпустил газ и дал напор из шланга, — Давай, ты там, а я — здесь… — он водил членом из стороны в сторону, орошая мочой выгоревший простенок.

— Жаль Джузу не взяли: то-то она б проссалась вволю! — выжал капли Митя.

— Ну, поехали её сейчас перехватим: она наверняка у Жиндоса зависла, — помахал елдой Валера.

— А чё… поехали, правда? Мне чего-то поебстись захотелось…

— Ну, я тебя к ней заброшу — и поеду… а то, боюсь, Сёма узнает… — Валера стал пробираться обратно к воротам.

— Да брось ты… мы её от Жеки уведём. Я её к Боткину сводить обещал. Боткин щас наверняка отвисает… заедем к нему и отфачим её. И никто не узнает…

— А она нам даст, всем троим?

— Даст… а потом, Боткин наверняка не будет.

— Почему? Он что, голубой?

— Не голубой. Идейный. Типа Костика.

— А… ну, так я, если хочешь знать, тоже в своем роде идейный! Ладно, едем: на месте разберемся.

Сели в машину; Митя дал по газам.

Хрустальный звон в голове. Осыпающаяся люстра, лицо 3ои перед чуткой лампой патологоанатома. Привкус сиреневой пыли. Осколки костей на дне могилоколодца.

Долгая-долгая ночь. И свет в ночи.

Тоскливый, но самоуверенный. Разрубающий тьму прожектор. Световой колокол. Невинный привет уходящего дня.

А потом туман.

А когда он рассеивается: колосится поле, и обугленный кирпичный торс гаража. Вернее, гаражей: это целое здание на 8 гаражей и мойку (после узнал). Полз к этим гаражам. Сейчас.