Закон тайги - Валерий Кузенков Страница 55

– Правильно делаешь. Как говорится, в кругу друзей ртом не щёлкай.

Ели. Молчали. А когда заварили и разлили по кружкам чай, Юрка вернулся к рассказу о весеннем отстреле бобров-кастеров:

– Чаёк пока пусть чуток поостынет, а я тебе доскажу, как в засидке сидеть и как стрелять. Сидишь, значит, и не шевелишься. Никаких резких движений делать нельзя. Смотришь только глазами, и всё. Если голову надумал повернуть, шеей ведёшь еле-еле. Сначала взглядом по воде скользишь и только потом голову поворачиваешь. Нос у тебя зачесался, рукой вот так делаешь. – Юрка стал медленно-медленно поднимать руку. Кончика носа его рука коснулась только через минуту. – И так же опускаешь. А если волну на воде заметил, тут же «умираешь» и следишь за ней только глазами. Это может плыть бобр, и от его башки идёт волна. Зверя увидел – не торопись. Посиди, посмотри, он от тебя никуда не денется. Пусть поплавает, покормится, на берег вылезет. Когда бобр дерево или ветку грызёт, звук такой слышится, словно кто-то в лесу ножовкой деревья пилит. Очень интересно за бобровой жизнью наблюдать. Подплывёт зверёныш под ивовый куст и не может ветку с воды достать. Так он хвостом своим плоским по воде стучать начинает. Раз, раз, и тело над водой приподнимается. Видно, и лапами задними сильно гребёт. А передними лапками хвать за ветку – и в воду опускается. Жжик зубками – и срезал веточку. Чудо – и только. Сам увидишь. Ещё насмотришься. Главное, в такие моменты о выстреле не забывать. Запомни, что огромных размеров зверь нам с тобой ни к чему. Он очень тяжел в обработке. Мездра толстая, шкура большая, ость словно проволока. Намучаешься, пока выделаешь. Нам чем моложе зверек, тем лучше. Этим весенняя охота и хороша. Ты бобра видишь и выбираешь. Осенью, когда кастеров капканами ловишь, плохо то, что капканы не обладают свойством избирательности и хватают за лапы всех подряд.

– Но мы же и «железо» притащили! – Валерка кивнул на горку капканов, лежавших у дерева.

Юрка усмехнулся:

– Эти железки – так, на всякий случай. Сеголеточков не добудем, тогда «железных друзей» на бобровых вылазках и расставим. Что они поймают, то и подойдёт. Не пустыми же с весновки возвращаться. На безрыбье и рак рыба. А пока мы сюда притопали за сеголетками. Хотя подойдут и второгодки, и трёхлетки. В общем, звери с шириной хвоста до моей ладони. – И Юрка продемонстрировал ладонь.

– В воде хвоста не видно, – смутился Валерка.

– Зато звериную башку видно. Большая она или маленькая. Например, с котелок или меньше. – Юрка указал пальцем на котелок с чаем и на кружку, стоявшую рядом с ним. Взял кружку в руку. – Совсем с тобой затрепался, – сказал он. – Про чай забыл. А ты чего сидишь?

– А я выпил, – ответил Валерка, – пока ты рассказывал.

– Во даёт! – Юрка усмехнулся и глотнул чаю. – Да, забыл! Лучше, если бобр будет чёрного цвета. Такого увидишь, сразу бей. Чёрные шкуры на «чёрном рынке» ходом уходят. – Он рассмеялся. – Хотя и от рыжих не отказываются. В общем, зверя решил стрелять – начинай медленно поднимать ружьё. Вот так. – Юрка поставил кружку на нары и взял в руки ружьё. – Не спеши!

Прошло больше минуты, пока приклад «тозовки» упёрся в Юркино плечо.

– А бобр уплывёт! – сказал Валерка.

– Никуда не денется. Если уплывёт, то обязательно вернётся. Главное в нашем деле – зверя не подшуметь. Если подшумишь, тогда хуже. В этот вечер они по светлому могут больше и не выплыть. Станут ночью кормиться. Считай, заря пропала. А так целишься в глаз и стреляешь в голову двумя нолями.

– Не утонет?

– Не утонет!

Юрка прикурил папиросу.

– Сколько раз я вот так. Хлоп нолями по голове – и готов. Главное, положить зверя сразу. Наповал. Добивать бобра на воде нельзя. Вот в этом у многих ошибка. После первого выстрела бобр начинает в реке кувыркаться, а они по нему второй раз стреляют. Ещё перезарядятся и палят, и палят. Дробью по туше так врежут, что дырок в теле не сосчитать. Зверёк и тонет. Дураки, не знают, что бобр, когда плывет, у него лёгкие полностью воздухом заполнены. Когда добывают с первого выстрела, воздух так в легких и остаётся. И плавает мёртвый бобр на поверхности воды, что поплавок на рыбалке. Я, бывало, такого бобра палкой притоплю ради эксперимента. Он под воду уйдёт, смотришь – бульк – и всплывает бобришка наверх. Снова топлю, а он опять всплывает. Вот такие научные исследования в дикой природе.

На берегу старайся кастера не стрелять. Кажется, проще простого. Сидит зверь на земле. На сухом месте. Ты его выстрелом свалил – и он твой. Но, во-первых, зверь крепок на рану, а во-вторых, одна дробина возьмёт и попадёт по грудине. Тут у бобра пневмоторакс образуется, или как там такое называется?

– По-моему, так и называется, – ответил Валерка.

– Бобр раз – и упадёт после такого выстрела на край берега и весенней холодной водички. Лёгкие у него пробиты. Он лапкой тебе махнёт и скатится в речную глубь. Только его и видели. Одни пузыри и останутся. Сколько таких случаев было! Зверя зря загубили. Ни себе, ни другим людям. Плохо?

– Плохо! – кивнул Валерка.

– Раз плохо, значит, зверя стрелять нужно только дробью и только по башке. Ещё хорошо патроны для такой охоты самому снарядить. Заводские, те часто слабоватыми оказываются. То пороха на заводе не досыплют в патрон, то дроби не доложат. Одно слово: экономика должна быть экономной. Вот такой у нас социализм с задатками коммунизма.

– А у меня с собой патроны только покупные.

Валерка достал из патронташа один патрон и показал другу. Юрка взял патроны и внимательно рассмотрел:

– Плохо! Но раз других нет, значит, придётся тебе, мой юный друг, завтра стрелять этим чудом российской промышленности.

Он вернул Валерке патрон. Достал из пачки очередную «беломорину» и прикурил.

– Ты меня хорошо понял? Вопросов нет?

– Нет.

– Тогда давай спать. – Юрка посмотрел на часы. – Ого, время уже за полночь!

Он разгрёб ногой в костре угли.

– Сапоги не сгорят? – поинтересовался Валерка.

– Наши отечественные бахилы крепкие. И в огне не горят, и в воде не тонут.

Он сложил на угли приготовленные брёвна в нодью. От его действий на время пропало пламя костра. Стало совсем темно. Только на земле красными пятнами мерцали угли, разделённые на две половины большими пихтовыми брёвнами.

Валерка снял сапоги, аккуратно положил их на нары в изголовье. Скинул бушлат. Улёгся на лапник, повернувшись лицом к костру. Как мог, укрылся солдатским бушлатом.

Юрка, как и Валерка, разместился на нарах.

– Брёвна сухие. Сейчас займутся.

Он лежал ногами к товарищу, а головой в противоположную сторону.

– Хороший у нас валет получился. Только не карточный, а охотоведческий. А, Валерка?

Тот не ответил. Он лежал, смотрел, как первые языки пламени один за другим стали вырываться из-под брёвен. Загорелась кора деревьев. Костёр разгорался всё сильнее и сильнее. Стало светло, тепло и оттого уютно, хотя холод от нерастаявшего вокруг ребят снега поднимался над землёй. Было слышно, как гоготали гуси. Птицы летели над рекой, косяк за косяком.