Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - Малика Ферджух Страница 55

Дорогая моя Розетта,

как быстро летит время, правда? Месяц моего испытательного срока давно прошел (я съел второй шоколадный треугольник), но я всё еще ничего не знаю о моем будущем в «Джибуле». Так что сижу тише воды ниже травы. Keep calm, play piano, и молчок.

Я рад, что ты обрела покой в Сент-Аннаиг-де-л’Анж, скажи только, откуда у тебя берутся силы вставать в половине пятого, ты ведь всегда просыпалась последней? Да еще идти на молитву! Не становись слишком серьезной, хорошо? Мне нравилось, как ты флиртовала напропалую со всеми мальчиками у нас на Птит-Экюри, вынуждая меня вешать лапшу на уши Жану и Жаку, пока тебя тискал в кино Поль или Пьер. О нет, не меняйся слишком, пожалуйста, моя Розетта!

Вот сейчас, когда я тебе пишу, дверь приоткрылась, и… угадай, кто вошел? № 5, песик Урсулы, одной из здешних девушек. Все говорят, что он воняет, а по-моему, просто пахнет собакой. Самый уютный запах, правда? У него только один недостаток: никогда не знаешь, с какой стороны к нему подступиться. Хочешь погладить его по голове, а это оказывается зад.

№ 5 часто заходил к Джослину. Урсулин песик был созданием тишайшим и добрейшим и проживал по большей части под мебелью. Шик была убеждена, что его использует ФБР и на нем наверняка установлены шпионские микрофоны. И то сказать, густая шерсть, висячие уши, хвост как прическа невесты на свадьбе – их было где спрятать.

Сейчас он лежал под письменным столом, у самых ног Джослина.

В Америке с начала ноября новый президент. Вообще-то всё тот же, мистер Гарри Трумэн. Но на этот раз он законно избран. Раньше-то он просто занял место после смерти мистера Рузвельта, потому что был вице-президентом.

Когда объявили результаты, видела бы ты, какая была буря восторга! Какое шествие на 5-й авеню! Люди дождем сыпали из окон конфетти и тысячи бумажных квадратиков, воздух был полон ими, мостовая покрыта, мы ступали как по мягкому матрасу. То-то рассердилась бы бабушка Симона: «А кому всё это убирать?»

С выборами еще вышла такая умора, ты не поверишь!

Крупная газета «Чикаго дейли трибьюн» раньше всех написала о победе мистера Дьюи, соперника от Республиканской партии… Утка! Представляешь себе? Вся страна теперь потешается над «Чикаго дейли трибьюн». В ее оправдание надо сказать, что в победу мистера Трумэна никто не верил. Его избрание стало сюрпризом для всех, даже для его близких друзей. Между нами говоря, американская избирательная система для меня такая же головоломка, как и их бейсбол, я до сих пор ничего не понял ни в тех, ни в других правилах. Да и в их странном футболе тоже.

Как я писал тебе в последнем письме, с утра я пианист на репетициях, а во второй половине дня студент. В Пенхалигоне есть кампус, там очень симпатично, на лужайках можно гулять, а в корпусах работают.

– Дневник ведут только примерные мальчики! У сорванцов на это нет времени.

Силас вошел через заднюю дверь, в руках у него был маленький радиоприемник «Зенит», который миссис Мерл обещала Джослину.

– Я пишу сестре.

– Ого! Красивая у тебя сестра?

– Да.

– Можно я ей тоже напишу?

– Она послушница в монастыре. Моя сестра хочет стать сестрой. Да, встретила Бога, а раньше зажигала только так.

– Бог такой же овощ, как все, моя матушка тоже много им пробавляется. Держи, вот твое радио. Послушаешь игру «Вдвое больше или ничего», вдруг да станешь миллионером. Напомни стребовать с тебя десять процентов комиссионных, если выиграешь. Я заменил лампу, приемник как новенький. Сколько ей лет?

– Кому?

– Твоей сестре.

– Как мне. Мы близнецы.

– Да ну? Близнецы? У тебя сестра-близняшка? Ну ты и скрытник. Вы похожи?

– Немного. У Роземонды светлые волосы и большие глаза, черные, бархатные. Как… как у коровы.

– У коров самые красивые глаза на свете, – серьезно согласился Силас. – Пожалуй, я и правда напишу твоей сестре.

Джослин почесал ручкой левое ухо.

– Мальчики вокруг нее всегда так и вились. Ж-ж-ж, ж-ж-ж! Слетались, как мухи на варенье. Или на корову. И вдруг она… выкинула кульбит. Я бы сказал…

Он поколебался, но не сказал ничего. Силас установил радио, но уходить явно не хотел.

– Хорошо живется во Франции? – спросил он ни с того ни с сего, да еще таким тоном, что Джослин даже растерялся.

– Ну… неплохо. Когда нет войны. А что?

– Хотел бы я посмотреть, как живется в стране, где черные могут есть в одних ресторанах с белыми.

Джослин задумался.

– Если есть чем платить, пожалуйста, нет проблем. Но только большинство черных там такие же бедные, как здесь, так что в ресторанах их редко встретишь.

– А я бы ходил. Я был бы богат. Спал бы с Жозефиной Бейкер.

Силас изящным движением фокусника прокатил свою шляпу от плеча к ладони.

– У тебя есть подружка, Дриззл? – спросил Джослин.

– Угу. Я от нее без ума. До нее в личной жизни у меня было что в желудке у козла. Хаос, чего там. Я думал: сделать девушку счастливой – это прекрасно… Но не оставлять же всех остальных несчастными? Ну и вот. Появилась она. А у тебя?

– Нет.

– Что – нет?

– Нет подружки. А чем она занимается?

– Кто? А… Она поет. Голос у нее… Так бы и слушал с утра до ночи. Она тоже, бывает… выкидывает кульбиты. Но что я могу поделать, она меня смешит. Джо, перед девушкой, которая смеется и может рассмешить тебя, устоять невозможно.