Вожделение бездны - Елена Черникова Страница 54

Кутузов старался не смотреть пристально, не познавать Аню, поскольку реальность ускользнула и безо всяких поющих ангелов. Первым же взглядом на тонкое, из ажурного золотого света, незаслуженное произведение человечества он обжёг своё зрение, будто электросваркой. Брызги осенней жёлтой ярости, павшие листья на мокром асфальте. Она - вещая птица, он - прах и усталость.

Аня видела и понимала. Летала невидимкой. Дом, работа, хлопоты, гость и его пирамида. А что Кутузов мужественно красив, она и заметила, и запамятовала, выбросила. Она спасала душу человека, уверенного, что души нет.

Кутузов подошёл к ангелу, взял за плечи, - какая банальность!

- И что мы с этим будем делать?

- Не знаю, - искренне ответила Аня.

- Давай ко мне, под пирамиду. У тебя сейчас никакого юноши, никто не обидится?

- Нет. Никакого.

- Иди сюда, чудо природы.

Они пошли. Кутузов лёг и устроил Аню, подставил плечо, погладил её голову:

- Лучшее, что есть в Ане, но лишнее.

- Не думаю, - ответила девушка.

- Интересно всё-таки, когда люди научились думать? Мои студенты так часто спрашивают об этом, будто знание общечеловеческого анамнеза может поддержать их на экзамене.

- Я могу ответить им словами твоего любимца: "Я видел в зоологическом саду павиана, который приходил в величайшую ярость, когда сторож вынимал из кармана письмо или книгу и начинал читать ему вслух, и его ярость была так сильна, что раз я был свидетелем, как он искусал до крови свою собственную лапу". - И Аня помахала рукой.

- Хорошо, я не буду читать павианам ни писем, ни книг. - Кутузов подул на израненную кисть. - Всё, не болит?

- Ты очень приятно дуешь на павианкину лапу. Всё прошло. А ещё надо сказать студентам…

- …словами того же любимца?

- Да. Вот это: "Каким образом развились впервые умственные способности у низших организмов - это такой же бесплодный вопрос, как и тот, каким образом впервые развилась жизнь. Такие задачи принадлежат далёкому будущему, если только их когда-либо суждено решить человеку". Эту цитату я знаю на пяти языках. Господин Дарвин был честен пред неблагодарными потомками, - провозгласила Аня.

- В отличие от господина Энгельса, мощно изобразившего первобытного трудягу, неуклонно умнеющего от своих первотопорных махов и неотвратимых озарений!.. - согласился Кутузов. - А вообще-то человек первым делом смекнул и только, увы, потом задумался.

- Сначала смекнул, потом подумал? Ах, как здорово! Лучшее изложение эдемской коллизии! Великолепно. Сначала хочет быть как боги, потом расхлёбывает. - Аня веселилась от души.

- Расхлебать не получается. Видимо, только смекать и умеет, - подхватил ее настроение Кутузов.

- Я в детстве очень любила думать, - сказала она доверительно, отчего Кутузов громоподобно расхохотался, до слёз, впервые лет за сорок.

- Сидит юница в песочнице, - всхлипывал профессор, - а глубокие морщины бороздят её лоб!..

- Да, и однажды я бровью смахнула божью коровку!

- Каким образом?! - От смеха Кутузова подрагивала пирамида.

- Задумалась я! А коровка сидела у меня на правой брови…

- Н-н-а п-п-правой? Отчего ты помнишь это?

- Она упала мне на правое предплечье, обиженно покрутилась, показала темный подъюбочник и улетела вправо. Я видела и запомнила.

- И не вернулась? Ну, типа с братвой, поговорить по душам, чтобы ты бровями-то не очень размахивала во время думания?..

- Не вернулась.

- А тебе удобно лежать на моём правом плече, а, божья коровка? Может, левое лучше?

- Не знаю. Никогда не лежала на плечах. Я не знаю!

- Понимаю. Ты никогда не лежала на плече у мужчины. Правильно я понимаю? Ты, видимо, девица, и ты мыслишь.

- Да, мыслю. Девица. Я переживаю.

- Что, детка? Или о чём?

- И что, и о чём. Комплексно. Переживу - скажу.

- Давай вместе. Начни с эмоций. Потом скажи о мыслях.

- Почему в этой последовательности? - удивилась Аня.

- Настал век регенерации.

- В чём дело? - ещё больше удивилась Аня.

- Все генетики думают: каков механизм восстановления утраченных частей тела? Проблема века! Все хотят пожить ещё чуть-чуть. Старые модели им не нравятся.

- А что в старых моделях? Ты перепрыгнул.

- Старая модель была такая. Любишь - творишь мир. Не любишь - разрушаешь. Под эту модель заточена вся наша физиология, микроволны тела. Всё устроено лучшим

образом. Если не думать о людях плохого - никогда ничего не заболит. Все братья, все любимые. Нет конфликта, нет искусства.

- А, понятно, становится скучно: ничего нет! - засмеялась Аня. - Знаешь, однажды я пробовала размышлять о коммунизме. Не получилось. Невообразимая картина. Все друг другу показывали бы свои вышивки, пели песни о счастье…

- Конечно, ребёнок. Я ненавижу Библию за то, что она не объясняет очевидного, но

я не прав. Она понимает: абстракции - это то, что слишком ясно. Вот конкретное - это проблема. Любовь! А как любить? Или как синие твои глаза. Почему они такие синие? Почему ты такая красивая? Зачем природа выдумала это чудесное бессмысленное сочетание красоты и совершенного ума, который всё помнит, прислушивается к судьбе, спит и видит - помощь! Помощь другому живому существу!

Ты что, любишь ближних, как себя? Таких не делают! Или: такие не живут. Ты зачем тут? Откуда? Ты знаешь, как любить?!

- Ты дышишь прошлым, ты насквозь им пропитан. Ты - культура мыслящего мира, столкнувшаяся с двадцать первым веком, а тут надо побольше душой, нервами чувствовать. Жизненно важно!

- Да? - беспомощно спросил Кутузов.

- Да, - ответила девочка, впервые целуя мужчину в губы.