Четвертый звонок - Марианна Гончарова Страница 54

Познакомилась я на рынке с прекрасным петухом. Огромный, как сенбернар, мускулистый, пестрый, величественный и крикливый. Он сидел в тесной кроличьей клетке.

У него был такой вид, будто он сидит на корточках, курит чинарик, сплевывает, руки у него все в татуировках и он уже порвал в гневе свою тельняшку.

Он сидел и смотрел на всех брезгливо и с ненавистью. И каждого провожал взглядом, не обещавшим ничего хорошего. Я впервые видела петуха, глупую, как принято считать, птицу, с таким осмысленным выражением лица, морды, головы. Если подходил покупатель, глаза и гребень петуха наливались красно-бурым, петух вскидывался и орал. Не кукарекал, а воинственно отчетливо орал. Если прислушаться — матом.

— Зачем ты продаешь такого восхитительного парня? — спросила я у хозяйки.

— А ты будешь покупать? Если нет, скажу, — странно ответила хозяйка. Галя ее звали.

— Не буду.

— Не, ну точно?

— Точно.

— Ладно, скажу. Понимаешь, он ведь был большой начальник в нашем курятнике. Куры строем ходили. Да что в курятнике! Что куры! Коты сбежали. Красавцы оба. Поселились в соседнем доме, видела, как через забор подглядывали, один, что поменьше, даже перекрестился, ей-ей… Собаку! Собаку, сволочь такая, затравил! Здоровый пес, теленок практически, веришь, на дереве живет… А мы — вообще. — Галя смахнула набежавшую слезу. — А мы вообще только бегом ходим. Вразвалочку нельзя. Потому что он, — Галя ткнула пальцем в клетку, — потому что он сидит в засаде и ждет. И как только кто-нибудь появляется, он сначала крадется, скотина, ты бы видела, чисто балерина на цыпочках, а потом как вылетит с криком. И бежит, и топает! Топает! И все мы бегаем, а соседи, прохожие случайные и курыдуры аплодируют и ржут.

— Прям ржут?

— Ну хихикают. — Галя закурила, а петух прищурился, уставился на Галю недобро, с осуждением квохтнул и свирепо щелкнул клювом. — Мы же все цветы и кусты во дворе вырезали, представляешь? Потому что он там прятался и оттуда за нами охотился.

— И что, — спрашиваю я, — больно клевал? — Клева-а-ал?! — Галя вогнала окурок в пустую сигаретную коробку, а коробку прицельно бросила в урну. И все это под неодобрительные комментарии из клетки. — Если бы просто клевал. Он… Он откусывал!.. А потом еще хуже. Он нашел щель в заборе и стал на улицу вырываться и гоняться за машинами и велосипедистами… А вчера… Вчера… — Галя помотала головой, отгоняя страшные воспоминания, — вчера он фуражку домой принес…

— Какую фуражку?

— Форменную. Участкового нашего фуражку. Напал. Отобрал. И принес.

— Ужас… — похолодела я.

— Участковый из-за забора так причитал, напугался ведь, он ведь сам страх наводил на весь микрорайон, а тут вдруг такое! Он кричал, что «Беркут» вызовет, что застрелит этого разбойника, этого бандита… Мы когда ему фуражку через забор вежливо перекидывали с… ну… с деньгами, он… он деньги обратно кинул!!!

— У-у-у-у-у-у-у-ужас…

— Он, когда уходил, фуражку локтем так чистил, а что там чистить, дуршлаг один, а не фуражка… Зубом поклялся, что маме скажет. И папе! А родители у нашего участкового, знаешь, кто они?! Они мясники! Они здесь на рынке торгуют. В мясном павильоне. Здоровые оба. С топорами. У мамы участкового знаешь какой кулак! А хватка! Как у бультерьера! Она нашему… Петечке… запросто шею свернет. Нет, надо же, такому — и шею! Посмотри, какой красавец…

Петух в клетке, как мне показалось, смущенно и кокетливо отвел глаза куда-то в небо и ласково курлыкнул.

— Так что вот, честно тебе скажу, отдаю даром, ничего не надо, за просто так. Но в добрые руки. С гарантией, что его не тронут. Ну, на суп не переведут… Хотя… — Галя как-то недобро, по-петушиному, квохтнула, — кто ж его догонит? Мы вон весь курятник сетями обложили, когда его отлавливали. Я еще ничего, — Галя показала многочисленные замазанные зеленкой ссадины, — а муж вот — лежит… Ну? Я ведь вижу, что ты животных любишь… Ты ж его жалеешь, а? В глубине души, а? А? А?! — Галя и петух из клетки с надеждой заглядывали мне в глаза… Петух вдруг поник головой, осел большим ярким стогом и горько опечалился.

— Бедняга… — прониклась я.

— Притворяется, — уверенно прокомментировала Галя. — Не верь. Ну как, возьмешь?

Я обещала подумать.

Так я вот о чем. Никому на склад, или секретный завод, или, может, на военную базу охранник не нужен? А? Нет?..

Стоп! А может, в НАТО позвонить? Думаю, туда — возьмут.