Доктор Данилов в тюремной больнице - Андрей Шляхов Страница 54

Официальная часть была короткой: отдал обходной лист, получил трудовую книжку, расписался. Стандартная, хорошо знакомая процедура. За официальной частью последовала неофициальная сторона: прощальное слово начальницы.

— Да, была уверена, — повторила Бакланова. — У нас так часто бывает — напишет сотрудник на эмоциях заявление, потом остынет, одумается, сравнит и забирает обратно. Работа сложная, нервы не выдерживают.

— У меня вроде бы никаких эмоций не было, Лариса Алексеевна.

— Вот это и наводило на размышления! Я все ждала, что вы начнете выдвигать какие-то требования, но, как видите, ошиблась.

— Какие они могли быть? — удивился Данилов.

— Разные, — многозначительно ответила Бакланова. — Например, аттестации можно таким образом добиваться…

«Вот это уж никогда в жизни!» — подумал Данилов.

— …или направления на учебу по терапии для сертификата. Некоторые люди так пробуют премии себе выбивать. Все разные, и требования тоже отличаются. Не угадаешь. Вот я и думала: «А чего же хочет доктор Данилов?» А он просто собрался увольняться без всяких задних мыслей. Или они были, Владимир Александрович?

— Нет.

— Что ж, не было так не было, — Бакланова мельком глянула на зарешеченное окно, словно проверяя, на месте ли оно. — Значит, не наш вы человек.

Последняя фраза прозвучала осуждающе, с примесью разочарования. Эх вы, Владимир Александрович, мы так вам верили, а вы нас подвели.

— Но я понимаю, вы добились своего, и теперь можете возвращаться в Москву.

— А можно узнать, чего именно я добился? — заинтересовался Данилов.

— Не скромничайте, — Бакланова едва заметно усмехнулась. — Что я, слепая или дура? Или, может, дважды два сложить не могу? Я же, в конце концов, не в детском саду работаю, в уголовно-исполнительной системе. Так что ваши тайные обстоятельства для меня совсем не таковы.

«Разговариваем, ну прямо как Штирлиц с Мюллером», — подумал Данилов и сказал:

— Наверное, это настолько тайные обстоятельства, что даже я их не знаю, Лариса Алексеевна. Честное слово, не понимаю, о чем идет речь.

— Давайте тогда решим данную логическую задачку вместе, — предложила Бакланова. — Что мы имеем? Молодой квалифицированный врач уезжает из Москвы в провинцию. Работает в ЦРБ, затем на некоторое время возвращается в Москву, но надолго там не задерживается, снова приезжает в Монаково, устраивается работать в тюремную больницу. Почему? Официально озвученная версия: в Москве не очень-то охотно берут на работу врачей со статьей в трудовой книжке, еще любящих скакать с места на место. Так ведь?

— Да, — подтвердил Данилов.

— Но я-то прекрасно знаю, что нет такого кадра, пусть даже и самого распоследнего, который не пристроился бы в Москве. Она, как черная дыра, поглощает всех. Не здесь, так там, не там, так здесь, но работу найти можно. Стало быть, не профессиональные соображения привели вас в Монаково. А если не профессиональные, то, значит, какие?

— Личные, — ответил Данилов, которого начала забавлять эта логическая игра.

— Вот-вот! — Бакланова погрозила ему пальцем. — Они прекрасно укладываются в канву! Что может заставить молодого и, будем говорить начистоту, симпатичного мужчину уйти из дома, и не просто уйти, а уехать далеко от Москвы? Личная драма, какие-то семейные неурядицы. Вы, Владимир Александрович, пожалуйста, не подумайте, что я лезу в вашу личную жизнь. Я просто решаю логическую задачу…

Логическую задачу Бакланова решала с изяществом доктора Ватсона, неизменно приходившего к неправильным, иногда и совершенно противоположным выводам.

— Не углубляйтесь в детали, просто скажите, права я или нет?

— Да, Лариса Алексеевна, — не моргнув глазом соврал Данилов, не желая огорчать Бакланову, явно гордившуюся своими аналитическими способностями, и затягивать разговор, потому что служебный автобус уходил через пятнадцать минут.

— Вот видите! — польщено улыбнулась Бакланова. — От меня ничего не скрыть, я всех насквозь вижу! А разлука, чтобы вы знали, всегда способствует примирению. Я рада, что у вас все хорошо, но мне жаль, что вы от нас уходите. Только-только сработались, и на тебе! Когда привыкнешь к человеку, тяжело с ним расставаться. Я вообще-то такая сентиментальная, хоть и майор внутренней службы… Ладно, удачи вам, Владимир Александрович!

Бакланова встала и протянула Данилову руку. Рукопожатие у нее было по-мужски сильным.

— Не поминайте нас лихом, как говорится!

— Спасибо, Лариса Алексеевна. И вам всего хорошего. До свидания!

— Прощайте! — поправила Бакланова. — Так правильнее, у нас же тюрьма.

— Прощайте! — поправился Данилов и поспешил на автобус.

Вещи были собраны заранее, чтобы зайти взять сумки и уйти. Ключ обещал сдать Конончук, он же вызвался проводить Данилова до станции.

— Я тебя встретил, значит, мне тебя и провожать, — сказал он.

В комнате Данилов долго задерживаться не стал: присел на дорожку, подумал о том, что больше он сюда возвращаться не станет, встал, повесил одну сумку на плечо, другую взял в руки (вещей было немного, потому что добрую половину он отвез домой в прошлые выходные), запер дверь и пошел к Конончуку.

— Будешь на посошок? — предложил тот, стоило только Данилову появиться в дверях. — Меня тут ностальгия одолела, купил нашего крымского хереса.

На столе, в окружении пакетиков с арахисом и курагой, стояла еще не открытая бутылка.

— Спасибо, но я не буду, — отказался Данилов.

Против хереса он ничего не имел, тем более против крымского, но рассиживаться и задерживаться в Монаково не хотелось. Пропустишь одну электричку, придется почти два часа ждать следующую.

— Как хочешь, — не стал настаивать Конончук. — Только поставь на минуточку сумки, я хочу вручить тебе памятный подарок!

Он оказался роскошным: деревянные шахматы ручной работы. Искусно вырезанные фигуры были хороши, доска с полем, обрамленным искусной резьбой в виде виноградной лозы, смотрелась бесподобно.

— Откуда такое чудо? — ахнул Данилов, поочередно беря в руки то белые, то черные фигуры, любуясь ими.

— Так делает один умелец из второго отряда, — ответил Конончук. — Представляешь, с таким талантом мужик зарабатывал на жизнь грабежами.

— Это зоновские? — изумился Данилов, переключая внимание с фигурок на доску. — Неужели?

— Они самые.

— Как же ты их вынес?

— Все мы люди, Вова. Если подойти, то при условии, что просьба твоя не очень наглая, всегда пойдут навстречу. Я ведь не только их с зоны вынес, но и чай на зону пронес…

— Что, так вот и пронес? — не поверил Данилов.

— Да, чай же не наркота, можно закрыть глаза. Сказал, что хочу сделать подарок хорошему человеку, и никаких вопросов не было. Рад, что тебе нравится.