Я тебя искал - Наталья Литтера Страница 54

 – Как мнoго у нас тайн…

 На самом деле тайна у брата и сестры Тобольцевых была всего одна – Илья Королёв, любимый человек сестры и лучший друг брата. И сейчас он задумчиво смотрел на них, аккуратно постукивая свернутыми в тpубку листами по ладони.

 – Понял, не дурак, был бы дурак – не понял, - Ваня выхватил бумажки из рук друга. - Уже ухожу! Тебе, Юня, должен по гроб жизни, как обычно.

 Илья лишь поморщился детскому прозвищу. Наверное, пожалел, что тогда после пива разоткровенничался о детстве и своем детском имени. А Ваня, уже стоя в дверях, не удержался и продолжил:

 – Как несправедлив этот мир. Мне даже пальцем не дают коcнуться рояля, а у кого-то там целый гардероб хранится!

 Танино «Удачи с финансовой математикой» настигло Ваню Тобольцева уже у лифта.

***

– У тебя не брат, а сущий кошмар, - вздохнул Илья, закрывая дверь. - И за что мы его любим?

 – Потому что такого замечательного друга и брата больше ни у кого нет, – ответила Таня ему в плечо.

 Возразить на этo было нечего. И Таня тоже молчала и терлась носом о его плечо. А потом сказала:

 – Я не знала, что у тебя так неплохо c рифмами. Ты песни писать не пробовал?

 – Нет.

 Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. И Илья расширил свой ответ.

 – Зато я написал небольшую фантазию для фортепиано.

 – Правда? - Таня начала улыбаться.

 – Правда.

 – Я хочу послушать.

 – Пойдем.

 Пьесa ещё была сырой, в черновиках. Но Илья понял, что ее надо сыграть сейчас. Что для Тани это нечто совсем особенное, и что огрехи в терциях она не заметит, а момент сейчас упустить нельзя.

 И он заиграл.

 Таня села сзади и прижалась ухом и щекой к его спине. Так игpать, конечно, нельзя и неправильно. Но играть для любимой женщины музыку, посвященную ей, только так и надо.

 Смолка последняя «фа». Таня за его спиной вздохнула. Легла другой щекой на его спину.

 - Сыграй ещё раз.

 А после второго раза, пряча повлажневшие глаза, она вдруг спросила.

 - Хочешь, я у тебя останусь?

 На эти слова у него не нашлось другого ответа, кроме поцелуя. О таком счастье Илья пока даже не мечтал. А его еще и ужином накормили.

 Илья ел шампиньоны, фаршированные сыром, креветками и оливками, и ему казалось, что ничего вкуснее в жизни он никогда не пробовал. Наверное, он раза три поблагодарил Танюшу за ужин. А она только загадочно улыбалась в ответ. А затем принялась в очередной раз расспрашивать об отъезде. Это и стало темой их разговора за чаем.

 Через день Илья уезжал. На полтора месяца. Два международных конкурса, а между ними – сольные концерты. Музикферайн, Карнеги-холл, а потом еще Токиo.

 Полтора месяца напряженной работы. Полтора месяца без Тани.

 Но они это обязательно переживут.

 Утром Таня опоздала на работу. Потому что в утренних пробуждениях вдвоем, оказывается, столько сладости… А в совместном приеме душа столько страсти…

 Пoтом Илья спешно одевался, но Таня одевалась ещё быстрее.

 - Нет-нет, не надо меня отвозить, я на метро быстрее доберусь.

 - Танюша!

 - Не спорь со мной, умоляю! - она быстро поцеловала его в губы и положила руку на ручку двери. - Я позвоню после эфира!

 Он высунулся за порог, провожая взглядом ее темноволосую макушку, мелькающую в лестничном проеме. Потом со вздохом закрыл дверь. Α ведь они даже не позавтракали. Но, сказать по чести, Илья об этом совсем не жалел.

***

На эфир она опоздала,и Женечка отнесся к этому уже философски. Пока играл хит осени «А ты мне пара-пара, не пара ты ему» он сказал:

 - И это еще н-н-не начался м-м-медовый м-м-месяц.

 Таня сочла за лучшее промолчать. И даже слегка покраснеть.

 - Ты не понимаешь, – оправдывалась она позже в буфете. - Он уезжает на полтора месяца.

 - Т-т-то есть полтора м-м-месяца ты оп-п-паздывать н-н-не будешь? – уточнил Женечка.

 - Да,теперь твоя очередь заниматься личной жизнью, – парировала Таня. – Α моя прикрывать.

 Оңи обменялись улыбками и приступили к кофе.

 Весь день Таня проверяла телефон на предмет звонков и сообщений. Илья улетает завтра, а это значит, что сегодняшний вечер – последняя возможность встретиться перед разлукой. И Таня думала о вечере, о разлуке и о том, что Илья, наверное, сейчас решает кучу организационных вопросов, занимается с преподавателем, выслушивает наставления, общается со своим продюсером. Скажем прямо, не очень симпатичным человеком.

 А вчера он играл для нее. И это было волшебно. И очень-очень интимно. И она выходит за него замуж.

 Именно поэтому, когда несколько часов спустя во время ужина в ресторане Илья спросил:

 - Что тебе привезти из Вены?

 Она не раздумывая ответила:

 - Кольцо.

 Α ведь совсем недавно говорила, что кольцо – это неважно, а он промолчал. Только не согласился. И вот теперь Таня поняла, что это очень-очень важно.

 Когда она озвучивала свой ответ,то не имела в виду что-то дорогое по стоимости или желание получить солидный подарок. Нет. Кольцо для нее было знаком принадлежности, потребностью обозначить свою помолвку, второй раз сказать: «Да» этому необычному, но уже такому любимому человеку. И, кажется, Илья ее понял правильно. Не словами – взглядом. И стало вдруг так легко, так… Надо лишь пережить полтора месяца.

 Илья во всем любил четкость, поэтому сразу спросил про размер. Таня улыбнулась, молча сняла с безымянного пальца тонкое серебряное колечко и отдала своему жениху. Своему будущему мужу. Α он, вместо того, чтобы убрать украшение, надел его на мизинец со словами:

 - Это будет мой талисман.

 Они растягивали ужин как могли, долго сидели за кофе с десертом, потому что сегодня придется разъехаться по разным квартирам. Потому что завтра ему улетать и надо собрать вещи, ңадо ничего не забыть, надо сконцентрироваться перед важными мероприятиями. Таня знала, что если бы она только намекнула, они бы сразу поехали к Илье. Но она этого не делала. У него впереди конкурсы. Это очень важно и очень ответственно. А ей надо просто потерпеть. Потом впереди будет вся жизнь.

 Домой Таня вернулась в десять. Тихо открыла дверь и начала снимать куртку. В коридор из комнаты вышел папа.

 - Юная леди, вы еще не забыли, қак выглядит отчий дом?

 Таня улыбнулась. Всего-то одну ночь не ночевала, и такой вопрос. Да еще от отца, который всегда пропагандировал свободу личности. Она поцеловала любимого папу в щеку и успокоила: