Я, Дрейфус - Бернис Рубенс Страница 53

— С вашего позволения, уважаемый суд, — начал он, — я выступаю по поручению короны. — Лицо у него вытянулось — он словно сожалел, что корона дала ему такое поручение. И затем он тихо и с бесконечной тоской сделал ошеломительное заявление: — Корона не имеет возражений против апелляции.

По залу пронесся гул удивления, послышался возбужденный шепот. Неужели публике не сообщат, почему сняты обвинения, не расскажут о доказательствах, подтвердивших мою невиновность? Им нужно было увидеть воочию, как творится правосудие, и судьи понимали, что правила должны быть соблюдены.

— Я учту ваше мнение, — сказал главный судья. — Но решение принимать или отклонять апелляцию принимается нами и только нами. По этой причине мы заслушаем показания свидетелей.

Слухи о странном повороте событий в апелляционном суде уже попали в дневные газеты. Зал был полон, и тишины добились не сразу. Ребекка встала и обратилась к судьям.

— В ходе опроса свидетелей, уважаемый суд, — сказала она, — будут представлены доказательства лжесвидетельств, и эти доказательства, вне всякого сомнения, будут переданы генеральному прокурору. Но моему первому свидетелю эти обвинения не могут быть предъявлены. Два года назад, когда он выступал свидетелем обвинения, ему не исполнилось восемнадцати, и судья не обязал его принести присягу. Сейчас ему двадцать лет, и он даст показания под присягой. Я вызываю Джеймса Тернкасла.

Я смотрел, как он приносит присягу, и меня снова захлестнули отцовские чувства, которые я испытывал к нему, когда он был школьником. Прошло два года, но он почти не изменился. Может быть, немного похудел, но у него было все то же живое, полное интереса к жизни лицо, так расположившее меня к нему в те времена, когда он еще не запятнал себя.

— Мистер Тернкасл, — сказала Ребекка, — вы, должно быть, слышали о внезапной смерти вашего учителя истории, мистера Эклза.

— Вы имеете в виду его самоубийство? — спросил Джеймс.

— Расскажите суду, — продолжала Ребекка, — о ваших отношениях с мистером Эклзом.

— Был клуб, — начал Джеймс. — «Железный круг». Так он назывался.

— Расскажите об этом клубе, — попросила Ребекка. — Кто его организовал? Каковы были его цели?

— Это всемирная организация, — сказал Джеймс. — Создал ее в Англии лет двадцать пять назад человек, который называл себя Джоном Коулманом. Его прислали из Вены — открыть английское отделение. У него было прикрытие — будто бы он инженер, который приехал работать на завод неподалеку от Кентербери. Жил он в той же деревне, что сэр Альфред.

У меня екнуло сердце. Я снова был директором школы, на меня нахлынула ностальгия.

— Он вербовал людей по всей Англии, — говорил Джеймс.

— Мистер Эклз был одним из членов? — спросила Ребекка.

— Да, — ответил Джеймс. — Он был одним из руководителей.

— В чем заключались его обязанности?

— Вербовать новых членов «Железного круга». Юных.

— Какова была цель этой организации?

Джеймс замялся.

— Она была крайне правой. — А затем, уже громче: — Она была фашистской. Там царил культ Германии. Героем был Гитлер.

Услышав, как зал охнул, я обрадовался. Я знал, что последует немало подробностей такого рода, и публика была восприимчивая.

— Не могли бы вы рассказать подробнее об их деятельности? — сказала Ребекка.

— Все они были настроены против иммигрантов. Белые — это еще туда-сюда. Но не черные. «Железный круг» стоял за расистскими бунтами и убийствами иммигрантов-азиатов. Они поджигали их дома и мечети. По всей Европе, не только в Англии. И они ненавидят евреев. Они сжигают синагоги, громят кладбища. Они хотят, чтобы Европа была свободной от евреев. И от чернокожих. Они стремятся к чистоте расы.

— Вы лично принимали участие в их деятельности?

— Нет, — ответил Джеймс. — Меня готовили на место одного из лидеров. Нас всех к этому готовили. Всех, кто входил в школе в группу мистера Эклза. Он называл нас элитой.

— Элитой… — повторила Ребекка и выдержала паузу. — Расскажите суду, как вы ездили кататься на лыжах в Австрию.

— Мистер Эклз вывозил нашу группу каждый год, на Пасху. Мы жили в хостеле, а мистер Эклз останавливался у Мюллеров. Они были членами новой нацистской партии, и, покатавшись на лыжах, мы собирались у них в квартире, слушали лекции, смотрели фильмы о Гитлере и о Гитлерюгенде. Мистер Эклз отправил меня к ним пожить — я тогда пропустил семестр в школе.

— И чем вы занимались в это время?

— В основном я находился в Мюнхене с сыном Мюллеров, посещал партийные собрания.

— Каково было ваше отношение к партии?

— Поначалу я был в восторге, мне нравились их марши и песни, но я вряд ли остался бы в «Железном круге» надолго.

— Теперь, может быть, вы расскажете нам о Джордже Тилбери? — сказала Ребекка.

— С этого-то и начались все неприятности, — сказал Джеймс. — Однажды Джордж захотел поехать с нами на Пасху кататься на лыжах. Мистер Эклз его брать не хотел. Он боялся, что Джордж узнает слишком много, расскажет своему отцу, члену кабинета министров. Брать Джорджа было слишком рискованно. Но не было причин ему отказывать, во всяком случае, таких причин, о которых мистер Эклз мог рассказать сэру Альфреду. Так что Джордж должен был поехать с нами. Мы все старались не посвящать его в свои секреты. К Мюллерам мы его с собой не брали, но ко второй поездке он все вычислил. Те каникулы ему совсем не понравились, и мы боялись, что он проболтается. Больше всех этого опасался мистер Эклз. И когда мы вернулись в школу, он велел мне присматривать за Джорджем. Джордж говорил мне, что расскажет обо всем сэру Альфреду, и однажды, увидев его у кабинета директора, я его оттуда увел. И тут же отправился к мистеру Эклзу и сказал, что из-за Джорджа у нас могут быть большие неприятности. Мистер Эклз сказал: «Я с этим разберусь». На следующий день я узнал, что Джордж исчез, и мистер Эклз вызвал меня к себе. Он сказал мне, что причин для беспокойства нет. «Джордж нам мешать не будет», — сказал он. Именно такими словами. «Джордж нам мешать не будет».

Ребекка обернулась к судьям.

— «Джордж нам мешать не будет», — произнесла она. И снова повернулась к Джеймсу. — Вы спросили его, что он имеет в виду? — сказала она.

— Нет, — ответил Джеймс. — Я опасался худшего, боялся, что мне об этом расскажут. Он велел мне присоединиться к поискам и искать как можно ревностнее. Я пошел нагонять поисковую партию и по дороге встретил Дэвида Соломона, он сидел на стене и плакал. Я подошел к нему, и он сказал: «Джордж рассказал мне об этих поездках на лыжах». Он был испуган. «Чего ты боишься?» — спросил я. «Не знаю. Просто боюсь», — ответил он. Встретив в поисковой партии мистера Эклза, я рассказал ему о Дэвиде, но он только рассмеялся.

— Мистер Эклз рассмеялся, — повторила Ребекка, обращаясь к судьям. — Джордж мешать не будет, а мистер Эклз рассмеялся.