Тайна Богов - Бернард Вербер Страница 53

Дельфина упрекает меня за то, что я не спорил с ее коллегами, не объяснил свою точку зрения.

– Твоя проблема, Габриель, в том, что тебе не хватает уверенности. Ты постоянно спасаешься бегством. Ты похож на рыцаря, который скачет, чтобы сразиться с драконом, но, как только дракон разевает пасть, ты бежишь… чтобы некоторое время спустя отправиться на поиски другого.

– Я видел многих храбрецов, которых этот дракон сожрал.

– Ну и что? Поражение – это тоже опыт.

– Я не люблю проигрывать.

– Научись проигрывать. Возможно, это следующий урок, который тебе придется усвоить. Научись не убегать, встретив дракона. То, что не убивает нас, делает нас сильнее.

Внезапно она кажется мне не такой уж привлекательной. То, что она говорит, раздражает меня. Я встаю.

– Я всегда считал эту фразу идиотской. Объясни-ка тому, кого сбила машина, и теперь он навсегда остался калекой, что авария, в которой он не погиб, сделала его сильнее! Объясни девушке, изнасилованной бандой негодяев, что это сделало ее сильнее. Объясни тем, кто безвинно пострадал на войне, что это сделало их сильнее! Иногда нужно остановиться, отказаться от красивых фраз! Все эти слова нужны только для того, чтобы люди смирились с тем, с чем смириться нельзя. Для того чтобы мы думали, будто в этом несправедливом мире есть какой-то скрытый смысл. Нет никакого скрытого смысла! Мы не в романе. Всем жестокостям, которые тут творятся, нет никакого тайного объяснения, которое все расставит по местам!

– Да что с тобой такое?

– Просто мне надоело быть милым и разумным!

Я подам на Густена в суд за клевету!

– Габриель!..

– Даже ты меня раздражаешь.

Я хватаю свой плащ и вылетаю из дома, хлопнув дверью, пока не наговорил чего-нибудь еще.

Я шагаю по улице.

Эта планета так же несовершенна, как и Земля-1. Люди здесь так же тупы, ограниченны, самодовольны, а уровень развития у них, как у шимпанзе. Даже Дельфина, которая раньше казалась мне иной, не лучше других.

Хорошо, что мой 7-й уровень позволяет мне свысока видеть человечество, застрявшее на 4-м, если не на 3-м.

Я слышу позади голос Дельфины:

– Габриель!

Я не оборачиваюсь. Подзываю такси и сажусь в машину, хлопая дверцей. Мы проезжаем мимо Дельфины, и я отворачиваюсь.

– Габриель!

– Девушка не едет с нами?

– Нет.

– Ладно. А куда вас везти?

– В грязный кабак, где полно грязных девок и плохих парней.

Уж лучше упасть на самое дно, чем барахтаться в посредственности.

Через несколько минут я оказываюсь в одном из сомнительных кварталов города. Улицы ярко освещены. Я захожу в шумный прокуренный бар и заказываю местное пойло. Какой-то тип садится за пианино в углу, посетители начинают громко распевать. Я пою вместе с ними и пью.

Эта планета не заслуживает того, чтобы существовать дальше. Одного выстрела из моего анкха хватило бы, чтобы разнести этот город на куски. Содом и Гоморра, дубль два.

Не стоит злить богов.

– Эй, красавчик, не хочешь прогуляться со мной?

Перед самым носом у меня декольте какой-то девицы. Кожаный бюстгальтер. Шея обвитая несколькими рядами жемчуга. Губы в ярко-красной блестящей помаде.

– Сожалею, но с меня пока хватит.

Она неодобрительно смотрит на меня. К ней подходит другая столь же вульгарная девица.

– Брось, это же тот тип из телевизора, Габриель Асколейн, писатель.

– Эта развалина – писатель?

– Фантаст, – уточняет ее подруга.

– Пошли, фантаст, – говорит девица. – Слетаем в мою галактику. Увидишь, там полно звезд.

– Ага, и вшей лобковых, – фыркает другая. Они уходят, хихикая.

Ко мне подходит другая девушка. Она очень худая, у нее угловатое выразительное лицо, глаза, как у испуганной мыши. На ней мини-юбка, туфли на высоком каблуке, чулки и футболка, на которой написано «Я ангел». Еще одно напоминание, которое бесит меня, ведь я знаю, о чем идет речь.

– Вы писатель? Я хотела бы написать книгу.

Ее манера снимать клиента кажется мне забавной, и я позволяю ей взять меня за руку. Она тянет меня за собой. Я думаю, что пока был смертным Мишелем Пэнсоном, ни разу не пользовался услугами проституток, и что, возможно, именно этого опыта мне как раз и не хватает.

Девушка ведет меня в подвал бара. Красные буквы неоновой вывески мигают как бешеные: «Ад». Девушка шепчет:

– Это частный клуб.

Косой тип открывает нам дверь и пристально разглядывает. Кажется, я ему не нравлюсь. Он морщится и мотает головой. Не так-то легко попасть в этот ад. Но девушка настаивает, и он пропускает нас. Дверь, обитая розовым шелком, со скрипом открывается. Итак, сейчас я познаю изнанку жизни, самые разнузданные человеческие нравы.

При входе сосуды с красными и черными конфетами, очевидно, для придания сил тем, кто ослабел. Девушка тянет меня все дальше.

– Тебе понравится, – говорит она.

– Какая связь между этим местом и твоим желанием написать книгу?

Она смотрит на меня, гладит по лицу.

– Ты такой глупый. Мой роман пишется здесь. Это история о безбашенной девчонке, которая похищает писателей в урагане страсти. Ее зовут Эсмеральда.

– Привет, Эсмеральда. На моей планете так звали героиню одного романа.

– Молчи и следуй за мной.

Коридор приводит нас в шумный зал. Девушки танцуют у барной стойки, где сидят разряженные мужчины. Они выглядят как мясники, приглашенные на сельскую свадьбу. На нас они смотрят, словно на скот, только что привезенный на ферму.

Кое-кто из них положил глаз на Эсмеральду и начинает пробираться к нам, но девушка быстро увлекает меня в другой зал. Там обнаженные пары занимаются любовью, а другие, одетые, смотрят на них. Мы идем дальше, словно в подземном музее. Скульптуры из плоти дышат, двигаются, стонут.

Женщина на четвереньках, которую имеет сзади мужчина, стоящий на коленях, замечает в углу одетую женщину, которая перешептывается со своим спутником.

– Эй, если ты пришла сюда трепаться, то проваливай!

– Не смей так со мной разговаривать, шлюха!

– Я буду разговаривать, как мне нравится, а ты проваливай, грязная извращенка!

– Похотливая сучка!

Так странно видеть, как женщина, которая занимается сексом, в то же время переругивается с другой посетительницей клуба.

Я замечаю среди зрителей светловолосого писателя с челкой, которого видел на телевидении. На нем черные очки, его лицо покраснело, он лихорадочно ласкает себя.