Беглец - Алгебра Слова Страница 53

«Может, она и сейчас встречается не только со мной. Хотя и утверждает постоянно, что никого у нее нет. Я же и не спрашивал! Зачем она мне об этом говорит? Что бы убедить в том, что это правда? Или неправду выдать за правду? – любая правда мало бы взволновала Семеныча. Но только не та правда, которая имела отношение к Ней, к его единственной в жизни любимой женщине. Он представлял, как Она с таким же восторженным выражением своего прекрасного лица смотрит на другого мужчину, как Она снимает перед ним свою одежду…

…Как Она, добившись своей цели – завладеть его сердцем, теперь, жестоко смеясь, отправляет Семенычу эти фотографии…

* * *

– Маша! – воскликнула Она, кинувшись подбирать с пола отлетевшую от телефона заднюю панель и батарею.

– Прости, меня Толик напугал, – Маша с волнением смотрела на то, как Она вставляет аккумулятор. – Экран не разбился?

– Не работает! – Она нажимала кнопку включения несколько раз. – Я к системщикам схожу.

– Я с тобой, – виновато сказала Маша.

– Ну тебя, – расстроилась Она. – Такого телефона больше не выпускают! Его даже не купишь! О чем думает Нокиа, снимая с производства такие классные смартфоны?!

– Может, обойдется? – семенила рядом Маша, торопясь за Нею. – Он у тебя сколько раз падал! Даже об асфальт!

– Вот именно! Он такой крепкий был! Неубиваемый!

Пока системщик ковырялся с Ее аппаратом, Маша, сидя рядом, шепотом спросила:

– А кто тебя фотографировал?

– Да это сто лет назад было. Так… Один…

– Он фотограф?

– Художник. У меня тоже, как у тебя, мозгов не было, захотелось фотографий.

– А он тебя не рисовал?

– Нет.

– А он может меня сфотографировать подешевле?

– Маш! Ты же видела, что это не профессиональные фотографии. Баловство. И я не хочу с ним говорить по этому поводу. И ни по какому другому.

– Мне не важно. Ты же умеешь, обработаешь мне потом на компьютере.

– Отстань ты! Еще чего не хватало. Из-за тебя я сейчас без телефона останусь!

Маша замолчала.

– Готово. Но вся память телефона теперь уничтожена. И контакты те, что на сим-карте были, – протянул Ей аппарат системщик.

– Спасибо, – поблагодарила Она. – Хоть так, и то, ладно.

* * *

Первый и Второй были приклеены к земным событиям. Первый опасался последствий. Второй злорадствовал.

– Уничтожу их. Изведу!

– За что ты их так ненавидишь? – волновался Первый. Ему не давало покоя недавнее происшествие, когда оказались парализованными два связанных мира.

– А за что мне их любить? – вопросом на вопрос ответил Второй. – Может за то, что они сделали великого эгрегора, который теперь нас всех сожрет?

– По-моему, Мика не собирается ничего с нами делать, – осторожно начал Первый.

– Он растет! – вспылил Второй. – Ты говорил, что энергетическое пространство постоянно?

– Да, – растерялся Первый.

– Тогда откуда у Мики увеличивается энергия? За счет уничтожения эгрегоров. Но ты, конечно, думай, что тебя эта участь не коснется, а эгрегоры исчезают сами по себе, как раньше.

– Как ты влияешь на Ребенка?

– Уже никак. Он сам. Бесчувственный Ребенок подобен мертвому. Его поле было спокойно и не образовывало эгрегоров. И никто на него влиять не мог. Но я вселился в него.

– Бесчувственный, – зацепился за слово Первый. – Послушай, что если мы есть чувства людей, материализовавшиеся в самостоятельные существа? Все сходится. А потом уже мы управляем людьми. Они, впадая в чувство, точнее, находясь под влиянием чувств и эмоций, перестают владеть собой.

– И что? – Второго совершенно не беспокоило, кто кем является. Его беспокоила призрачная идея: уничтожив Мику, стать великим.

– Как ты влиял на Ребенка? – повторил свой вопрос Первый.

– Да я сам в него влился частично. Я сейчас наполовину здесь, а наполовину в нем. Я тоже все чувствую, что чувствует Ребенок. Практически я наполовину в нем живу.

– И… Как это?

– Плохо, – сознался Второй. – Энергия уходит, а меня разрывает на части. Меня словно засасывает в Ребенка. И быстро надо все делать. В него, сюда, в него, сюда… Я не могу быть разумным в двух местах одновременно. С энергией не проблема, а сознание так не делится.

– Эх… Эх… – Первый упал духом. – Может, назад? Выйди из него?

– Нет. Пока я этих двоих не убью, не выйду. Зайду наоборот полностью, и задушу эту парочку своими руками. Пусть я ликвидируюсь, зато и Мики не будет. Еще будете помнить меня, что я спас всех эгрегоров от верной гибели.

Второй тактично умолчал, что не просто и не частично спустился в Ребенка, а ему пришлось прожить всю жизнь Ребенка. Подходящий момент нашелся во время воспаления легких в младенчестве. Но Второй совершил небольшой просчет. Сам Ребенок не успел покинуть тело окончательно. Поэтому в теле пришлось уживаться двум личностям, что было плохо как для человека, так и для эгрегора.

Но именно Второй не дал Ребенку убить себя в день смерти родителей.

Обо всем этом Второй не стал рассказывать Первому, считая, что данные знания, равно как и их обдумывание, принесут Первому ненужную тревогу и никогда не пригодятся.

* * *

Ребенок встретил Ее, когда Она выходила с работы.

– Привет! – как ни в чем не бывало, сказал Ребенок и протянул ей букет роз.

Она в ужасе шарахнулась от него, чуть не оступившись. Толик стоял на проходных и наблюдал за Ней.

– Что ты? – Ребенок поддержал Ее за локоть.

– Не прикасайся ко мне!!! – Она выдернула руку и отбежала назад к проходным.

– Что случилось?

– Не подходи ко мне, тварь!!! – закричала Она.

– Ты кто такой? Чего тебе от нее надо? – не выдержал Толик, загородив Ее.

– Не вмешивайся, – ответил Ребенок, намереваясь пройти мимо Толика к Ней.

Но Толик преградил ему дорогу:

– Иди, парень! Видишь, девушке твои цветы не нужны.

– Я сказал, не вмешивайся! – огрызнулся Ребенок.

Толик схватил его за лацканы кожаной куртки:

– Что ты сказал?

Ребенок пытался вырваться, но Толик моментально притянул его к себе и сильно отбросил в сторону. Ребенок не удержался на ногах и, запнувшись о бордюр, неловко упал, выронив букет.

Она потянула Толика за рукав, пробормотав:

– Не связывайся с ним. Проводи меня?

Они пошли к автобусной остановке, а Ребенок, поднявшись, с ненавистью смотрел им вслед, тяжело дыша.