Беглый - Винсент Килпастор Страница 53

Еще одним достойным упоминания достижением бывшего сильвестра на поприще обустройства отсидки с максимальными удобствами, было кресло. Настоящий синхро-фазотрон.

Очевидно выброшенный из больших кремлевских кабинетов штаба зангиотинской колонии за колченогостью, трон попал в руки к этому пэтэушному страдивари.

Вместо сломанных колесиков кресло сильвестрово сидело теперь на подобии деревянного шасси — ручной работы. Его комфортабельную, генеральскую спинку покрывало несколько дополнительных слоев умыкнутого со швейки поролона. Воздвигнут этот памятник пенитенциарного мебелестроения был под петровский Валерчикин рост, поэтому, когда я я решил испытать его своей тощей задницей, то почувствовал будто погружаюсь в мягкую пучину безмятежности сравнимую разве что с утробой родной матери.

Вот в этом кресле я теперь и буду дремать волшебные несколько часов покоя ночной вахты, когда копытятся даже самые упрямые и злостные дежурные ментозавры.

Но ох сколько же времени еще до этих блаженных часов, и сколько еще предстоит сделать, чтобы весь долбаный мир, наконец, оставил уже меня в покое.

* * *

Первый уровень новой игры, который мне предстояло пройти была организация изысканного ужина для двух генералов от СПП.

Я глянул на свое изображение в небольшом, старательно вделанном прямо в стену зеркальце и надломил бровь:

— Здравствуйте, а я — ваш новый участковый! Хм-хм, гхм, тьфу, сука! ЗДОРОВА, я ваш новый УЧАСТКОВЫЙ, уххха! Чего вылупились?

Я оправил повязку СПП гордо украшающую левый рукав, заломил на самый затылок щегольской зангиотинский чепчик и двинул на охоту за мясом для акул.

Надо бы вам похвастать это уже не была огромная хозяйская повязка, теперь рукав мой украшала изящная щегольская планочка, сделанная по команде Сени голубым кутерье Нодыром. Сеня авансом верил в меня, своего нового агента в столовой. Моя гадская планочка сильно смахивала на сагитскую, хотя размером была побольше. Субординация.

Чтобы попасть в неприступные владения шеф-повара Зангиоты, мне предстояло пересечь овощной дворик, где под навесом из шифера вечно лежала куча слегка подгнившей, невостребованной вольным гражданами джамахирии картошки и репки.

Охранять эту сельхозпродукцию от расхищения и была наипервейшая обязанность вахтера столовой ночью. Дневной вахтер еще и погонял пригнанных на чистку этого сокровища десятерых чертобасов, набираемых ежедневно из нерабочего сектора жилой зоны.

Когда я пересекал картофельный развал, вдыхая его терпкий аромат портяночной гангрены, уверенности у меня отчего-то поубавилось.

За тяжеленной дверью бункера с надписью ВАРОЧНЫЙ ЦЕХ, остатки моего боевого духа совершенно улетучились.

Я очутился в длинном коридоре, который скорее напоминал бункер Гитлера Вольфсшанце, чем кухню столовой приказа общественного призрения джамахирии номер один.

Свежевыкрашенные стены, натертый до блеска кафельный пол и двери-бойницы такой толщины, что легко выдержали бы близкий разрыв ручной гранаты.

Шеф-повар Зангиоты — Рустам-ака бы, если не вру, служивал вице губернатором ферганского вилойята.

Оказавшись в Зангиоте, губернатор превратил кухню в неприступный бастион. Немедленно можно было отметить насколько больше фигура шефа была чем эта новая должность, чем сама столовая и даже чем весь оцепленный колючкой квадрат колонии номер один. Такое бывает, когда капитанов подводных атомоходов вдруг назначают выдавать прогулочные лодки в парке культуры.

Двери, выходящие в коридор были отмечены художественными табличками. Я сразу узнал колонковое перо автора полотна «Амур Тимур, скачущий галопом» — украшавший центральный плац зоны.

Дверные таблички гласили НОН, ГУШТ, ДИЕТА, АМБАР.

В откровенно тюркском ряду этих слов, мой взгляд филолога-недоучки резанула эта самая «ДИЕТА». Неужели во времена тимуридов не было таких расхожих понятий? Диета по Абу Али ибн Сино? Что так сложно было подобрать перевод в диванах бессмертного Навои?

Слово «диета» политически некорректно вырывалось из стройного ряда независимых слов. С обретением долгожданной свободы, народ великой джамахирии начал возрождать родной язык. Первым и наиболее приоритеным шагом молодого государства стало всяческое искоренение противных поэтическому уху среднего узбека славянизмов.

Так из узбекского ушли слова «университет», «космос» и «главный инженер». Но некоторые откровенно омерзительные, юркие как бельевые вши русские словечки — все же выскакивали то там, то тут.

Что и говорить о выступлениях вождей джамахирии, которые, начав речь с традиционно-восточного Ассалям Алейкум, дустлар, — быстро срывались на партийно-аппаратную дробь кэпээсэсэной версии аппаратного русского.

«Как же это хорошо демонстрирует злобную недалекость и непрагматичность юртбаши», со злорадством подумал я — вот взять к примеру — тех же индусов. Сколько лет терпели тяготы и лишения от британских колонизаторов, а вот скинув иго гнета, утопившего в пучинах и славного капитана Немо и его Наутилус, индусские гандиты ведь ни на минуту не подумали отказываться от стандартных удобств английского языка, а наоборот всяческие культивировали его на разных уровнях.

Да и сам наш юртбаши пострадал. Короновав себя президентом, он и не подозревал, что заигравшиеся придворные звездочеты перекрестят его в юртбаши. Как бы это лучше по-русски? Глава юрты? Пахан юрты? Да нет же — нет: смотрящий за хатой!

Мое пафосную внутреннюю речь мелкого брюзги прервало неожиданное появление самого губернатора столовой.

— Ассалому алейкум, Рустам-акя!

Я содрал с головы чепчик, и прижав его к груди, склонился в приветственном поклоне. Очевидно шефа, чьи покои находились в самой глубине, в святая святых бункера, уже известили о моем несанкционированном вторжении.

— Ты чо без халата — вместо «ваалейукум» заорал шеф — нельзя тут без халата!

Я оглянулся по сторонам и тут же заметил — нас уже окружала свора прокаченного вида поварят, а в затылок гнусаво дышал страшный зангиотинский мясничий. Все они, кроме меня и облаченного в блестящую шелковой нитью ПУМУ Рустама, были в накрахмаленных белых халатах. Это походило на картинку из школьного учебника по анатомии — когда белые кровяные тельца-лейкоциты изгоняют чуждую для организма инфекцию.

— Мне бы мяса, Рустам-акя, и масла…немножко. Пожарить к ужину ДЛЯ САГИТА.

— Мясла нет

— Ну это жеж — для САГИТА ведь

— Поздно пришел. Все мясо уже в котле. Открывать до выемки не могу — инструкция. В два часа ночи — к выемке и приходи, дам твоему Сагиту.

— Так он на ужин придет через час…

— Миску сейчас принеси — диеты наложу ему. (Рустам кивнул низкому меланхоличному бильярдному шару — повару-диетчику. А ты, кстати, почему здесь без халата? Обнаглели совсем сэпэпэшники. Все обнаглели!