Поцелуй меня первым - Лотти Могач Страница 53

В уме я разыгрывала, как буду вести себя, когда за мной придут. Все отрицать? Но если за мной придут, значит, у них есть улики. А если узнают, что я связана с Тессой, моя песенка спета. В считаные минуты обнаружится, что она не живет ни в какой Сойнтуле. Затем проверят IP-адрес, с которого «Тесса» отправляла письма, и окажется, что он принадлежит мне. Обо всем расскажут Марион. Потом узнают остальные.

Сидя за столом в ожидании стука в дверь, я прочесывала интернет. Я настроила сервис оповещений, введя имя Адриана в поле поиска, и новости о нем приходили чуть ли не каждую минуту. В первый день интернет-издания всего мира, даже из Японии, перепечатывали одну и ту же статью. Всю ночь я не сомкнула глаз и не ела, держась на нетронутом ранее запасе адреналина. Слышала, как пришел и ушел Джонти. Наутро четверга, в шесть часов, история продвинулась дальше. Некая газета разместила на своем веб-портале интервью с тем самым пользователем «Красной таблетки», что покинул строй.

Его звали Рэндал Говард. С фотографии смотрел незнакомый человек, но это и неудивительно: почти никто из пользователей сайта не размещал своих фотографий, и вполне возможно, что мы с ним не единожды разговаривали. Он был на год старше меня, толстый, с одутловатым, невыразительным лицом и взъерошенными короткими волосами. На фотографии он сидел на диване рядом с матерью, обнимавшей его за плечи и сурово глядящей в камеру.

С Рэндалом произошло то же, что и со мной. Он, как и я, пришел на форум по рекомендации друга. «Сначала я восхищался Адрианом. Он был такой интеллигентный, остроумный и неравнодушный», – говорил Рэндал. Через год после того, как он зарегистрировался на форуме, Адриан пригласил его на встречу с глазу на глаз.

Кто такой Рэндал? Мы наверняка пересекались, если он так долго пробыл на форуме. Адриан назначил ему встречу – как и мне – в одном из парков, но в статье не говорилось, где именно.

О «клиенте» Рэндала журналисты написали всего несколько слов. Теперь я знаю, почему: в то время еще длилось следствие, детали которого не разглашались. «Клиента» называли «Марк», скрыв настоящее имя. Ему было под тридцать. Рэндал рассказывал, что поначалу страстно увлекся идеей, искренне поверив в то, что у каждого человека есть право на суицид, и помочь в осуществлении этого права является обязанностью окружающих. Рэндал уточнил, не болен ли Марк психически, и Адриан его уверил, что Марк полностью здоров. После чего Рэндал связался с Марком и стал собирать информацию по электронной почте. В отличие от нас с Тессой Рэндал лично встретился с Марком. У Рэндала зародились сомнения именно после этой встречи в одной из кофеен на западе Лондона.

«Мы разговаривали, и тут я поднял глаза и заметил след от капучино над его верхней губой. Меня словно обожгло – ведь на карту поставлена жизнь. Я как будто очнулся и понял, что передо мной – живой человек». Еще Рэндал отметил, что, хотя Марк, будучи в здравом уме, оставался «непреклонен» в своем желании покончить с собой, в его манере ощущалось какое-то внутреннее сопротивление. «Когда настал мой черед говорить, он отводил глаза и с поникшим видом смотрел в никуда». У Марка так сильно дрожали руки, вспоминал Рэндал, что он рассыпал сахар по столу.

После встречи Рэндал, как и я, продолжал записывать информацию еще несколько недель. Но потом, когда Марк обратился к нему с просьбой определить дату «увольнения», у Рэндала «открылись глаза». Он твердо решил положить этому конец, и более того, цитирую: «Остановить Адриана Дервиша». Рэндал спустился вниз, где перед телевизором сидела его мать, и все ей рассказал. Она тут же связалась с газетчиками. А потом в дело вмешалась полиция.

Газеты цитировали слова матери Рэндала: «Не знаю, скольких еще молодых людей, легко поддающихся влиянию, завербовал этот подлец. Надеюсь, разоблачив его дьявольский план, Рэндал смог кого-нибудь спасти». Интервью заканчивалось заявлением самого Рэндала: «Было время, когда Адриан казался мне всемогущим божеством. Теперь я понял, что на самом деле он – дьявол».

Ближе к концу статья начала меня раздражать. Допустим, Рэндал прав, и Марк действительно «вел себя не как человек, решивший умереть». Допустим, Марк сказал, «какой сегодня прекрасный день», и Рэндал решил, что Марк якобы не разучился чувствовать окружающий мир. Допустим, на самом деле Марк не хотел умирать, хотя, как я уже упоминала, Рэндал не компетентен в подобного рода вопросах. Из всего этого никоим образом не следует, что те, кому Адриан все-таки успел помочь – например, Тесса, – были похожи на Марка.

Мне также стало обидно за Адриана. Изобразив его в черных тонах, Рэндал, конечно, в чем-то был прав: после того как Адриан вытурил меня с форума, я не могла не согласиться, что было в этом «непреклонном» человеке что-то «пугающее». Но делать поспешный вывод, будто он «сам дьявол», – это уж слишком. Мою злопамятность как рукой сняло. Я была в ярости оттого, что Адриана выставили в неверном свете, и, забыв о недавней ссоре с ним, в глубине души встала на его защиту.

Сбоку главной статьи прилепилась небольшая колонка, очевидно написанная женщиной, строго глядящей с фотографии под заголовком. Выражая свое крайнее возмущение и негодование по поводу происшедшего, она назвала Адриана «кровожадным хищником в дебрях интернета». В дальнейшем эту фразу цитировали все, кому не лень.

Внизу страницы началась дискуссия. Как и следовало ожидать, большинство комментаторов выступили с осуждением, разоряясь об опасностях, которые таит в себе интернет, и о потерянном поколении молодых людей, беззащитных и доверчивых, которыми так легко манипулировать. Предполагалось, что погибших – тогда еще никто точно не знал, сколько их – принудили к самоубийству.

Меня взяла страшная досада. Это все сплошные предположения. Никто из этих писак не знал подробностей каждой ситуации и все-таки считал себя вправе влезать со своим мнением, выдаваемым за факты. Газет я раньше не читала, и меня поразило, что в прессе допускаются подобные вольности.

В следующие двадцать четыре часа события стали освещаться в несколько ином, более сдержанном тоне. Один журналист – мужчина – в довольно обширной статье рассуждал, что, хотя известны еще не все подробности, и, безусловно, если выяснится, что людей принуждали к самоубийству, этому не найдется ни малейшего оправдания, основная идея не так уж неверна.

Тот журналист оказался сторонником движения за право на смерть и заявил, что разделяет базовый принцип понятия самособственности, позволяющий людям распоряжаться своим телом, как им угодно. Автор другой статьи заметил, что было бы неправильно считать психами всех самоубийц без исключения. Почему бы им не покончить с собой, раз им жизнь надоела?

Часто внизу страницы можно было оставлять комментарии, и я, не утерпев, написала кое-что от себя, коротая бесконечные часы в ожидании приезда полиции. Я поддержала одну из читательниц, которая, высказываясь в оправдание суицида, рационально обосновала свою позицию, отбиваясь от несдержанных и недоброжелательных комментариев.

Одновременно с этим я продолжала свой проект. Вас это удивляет? Бросить все было бы еще опаснее: Марион всполошится и начнет звонить, друзья Тессы тоже.