Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл Страница 53

— Простите, нет ли тут поблизости…

Это был Дэвид Стрэтерн. С печеньем в руке, крошками в бороде и рассеянным взглядом.

— Что?

— О… мистер Стрэтерн, извините! Мы только что с вашего спектакля. Нам… понравилось.

Он неопределенно махнул рукой и отправил печенье в рот.

— Спасибо. — Потом посмотрел на меня, и на лице появилось любопытство. — Вы что-то хотели спросить?

— Да. Не знаете, есть ли поблизости мясная лавка?

— Дайте подумать… — Он пытался сосредоточиться, но что-то отвлекало его мысли, и взгляд его то и дело останавливался на мне. — Пройдете два квартала и еще один после моста — кажется, там есть.

— Спасибо большое. И наши поздравления.

Я взяла Эрика за руку, и мы ушли.

— Что ж ты не сказала ему, кто ты такая? Похоже, он тебя узнал.

Я крепко поцеловала его.

— Нет времени. Хочу печенку на праздничный ужин.

Есть очень хороший и простой рецепт телячьей печенки — фуа де во a-ля мутард [49]. Нужно обвалять толстые ломти печени в муке и быстро обжарить на смеси горячего растительного и сливочного масла — по минуте с каждой стороны. Отложить обжаренные куски, взбить три столовые ложки горчицы, мелко нарезанный лук-шалот, петрушку, чеснок, перец и добавить остатки масла со сковороды. Полученной смесью обмажьте куски печени, обваляйте их в свежих хлебных крошках. Если у вас есть любящий муж, поручите ему намолоть свежих хлебных крошек в блендере. Покрытые крошками куски печенки сложите в форму для запекания, сбрызните растопленным маслом и поместите в гриль. Вот, собственно, и все. Хрустящая корочка с пряным горчичным оттенком удивительным образом подчеркивает маслянистый и нежный вкус печенки. Это похоже на шелковистую сердцевину стейка. Закроешь глаза — и мясо словно тает на языке, проникая до самых клеток.

Кое-кто, кто ни капли не смыслит в сексуальном подтексте приготовления пищи, написал эти строки об английской телеведущей кулинарных передач Найджелле Лоусон:

«Секс и домашний уют. Найджелла вдохновенно соединила две эти категории, создав мир, о котором Джулия Чайлд и помыслить не могла в своих визгливых напыщенных разглагольствованиях».

Я прочла эту фразу, которую считаю невежественной и оскорбительной во всех смыслах, в журнале «Вэнити Фэйр». Поскольку на первой странице этого журнала напечатаны фотографии авторов, я знаю, что статья написана некой дамой с морщинистой шеей, которая явно переборщила со СПА-процедурами. Прочитав одну эту фразу, готова поставить любые деньги на то, что автор не распознает говядину по-бургундски, даже если та свалится ей на макушку.

Это случилось утром. Я сидела на унитазе, запихнув в рот пенорезиновый фиксатор с отбеливателем для зубов, и пускала слюни. (Утро с самого начала не задалось.) Поэтому сначала я подумала, что слишком бурно реагирую — откуда еще эти дикие фантазии по сбрасыванию здоровенных кусков мяса на голову какой-то несчастной журналистке? Но, к счастью, Изабель тоже читает «Вэнити Фэйр», и тем же утром я получила от нее письмо следующего содержания:

Читала дерьмовую заметочку о Найджелле в «ВФ»? Тебе не кажется, что все это слегка пованивает:

1) неоднократными намеками исподтишка, что Найджелла толстовата;

2) весьма, весьма мерзкими инсинуациями, оттого что журналюги выносят на обложку слова, вырванные из контекста; и

3) самую малость антисемитизмом?

Лично мне кажется. И наезд на Джулию Чайлд тоже не прошел незамеченным. Как можно печатать такой мусор? Все, пишу им письмо. Мисс Морщинистая Шея просто завидует тому, что в ее жизни нет и половины сексуальных и прочих радостей, которых явно хватает Найджелле.

Аминь, подумала я. И поняла, что Найджелла и Джулия, а также мы с Изабель действительно знаем, что такое секс. Секс — это когда приготовление еды превращается в игру, даже если соус порой не получается. Секс — это пряный торт с орехами пекан и пекановой глазурью. Секс — это когда перестаешь напрягаться и начинаешь любить печенку.

Одна из моих любимых историй из жизни Джулии Чайлд описана в письме Пола своему брату Чарли. Он сидел на кухне в парижской квартире, а Джулия тем временем варила каннеллони. И, запустив руку в кипящую воду — Пол упоминает об этом вскользь, будто обжигаться совершенно естественно для его жены, — ойкнула, достала трубочку на пробу и сказала:

— Вот ведь! Горячие, как твердый член [50].

Я не Джулия Чайлд, и мои пальцы не из асбеста. Именно это мне пришлось уяснить, когда без особого оптимизма я попыталась вернуть себе титул Королевы Блинчиков.

Когда по телевизору Джулия выпекает блинчики, она просто подбрасывает их в воздух, резко встряхнув сковородку — движение, чем-то похожее на то, которым сворачивают омлет. Мне казалось, что глупо даже пробовать. Но после получасовых воплей и проклятий, отскребывания прилипших блинов и выбрасывания их в помойку я встала перед плитой и, посасывая кончик пальца, задалась вопросом: а почему бы и нет? Ну что плохого может случиться?

— Эрик! О господи, Эрик! Иди скорей сюда!

Эрик, уже привыкший во время моих блинчиковых экспериментов сидеть тише воды ниже травы, неохотно возник на кухне в полной уверенности, что сейчас ему придется выслушивать мое раздраженное нытье.

— Да, дорогая?

— Глянь!

Одним решительным движением я подбросила идеальный золотистый блинчик в воздух, и он приземлился на сковородку!

— Господи, Джули!

— Ага! — Сбросив блинчик на тарелку, я вылила на сковороду новый половник жидкого теста.

— Невероятно!

Я тряхнула сковородкой и — вуаля! Идеальный блинчик перевернулся.

— Я королева!

— Не иначе как.

— Ты еще главного не видел. — Скинув последний блинчик на тарелку, я плеснула на сковороду коньяка и «гран марнье», слегка подогрела, полила мои замечательные блинчики и подожгла их зажигалкой, после чего возликовала, стряхнув рукой вспыхнувшие волоски возле лба.

Муж аппетитно зачавкал, набросившись на тарелку вкуснейших блинчиков фламбе. Нет более сексуального звука на всей планете, чем восторженное чавканье твоего любимого над блинчиками, которые ты для него пожарила, клянусь. И не надо никакого ботокса и плевать на морщинистую шею.