Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин Страница 53

— Но, Николь... — жалобно протянул приятель.

— Нет, — ласково и твердо проговорила Николь. — Сейчас самые опасные дни. А я вряд ли сумею с собой совладать... Останови здесь. Спасибо тебе, мой дорогой!

Николь чмокнула приятеля в щеку, распахнула дверцу «рено» и уже собралась было выйти из машины, как приятель придержал ее за руку:

— Но ты же хотела позвонить отцу насчет нас? Причем собиралась это сделать при мне — на случай если он захочет задать мне пару вопросов.

— О, это не проблема! — И Николь вынула из кармана мобильный телефон. — Это мы сейчас же сделаем абсолютно безопасно для здоровья. Позвоним папе тоже на сотовый телефон. Неизвестно, где он сейчас — то ли дома, то ли в порту, то ли уже в заливе на каком-нибудь судне...

— Может быть, все-таки следует подняться к тебе и позвонить ему с обычного городского телефона? Стоить будет вчетверо дешевле. Я обещаю даже не прикасаться к тебе... — сказал приятель.

— Зато я тебе этого не обещаю! — рассмеялась Николь. — А деньги... Да плевать на них! Эти расходы мы с папой выдержим.

И на своем замечательном маленьком мобильном чуде прямо из автомобиля с открытой дверцей Николь стала набирать номер телефона своего отца — лоцмана Анри Лорана, находящегося сейчас за много тысяч морских миль и еще больше тысяч сухопутных километров от Парижа...

А напротив старенького «рено», через треугольный газон с садовыми дорожками и скамейками с пьяненькими дремлющими клошарами, на коротенькой уличке Эдуард Пуалерон, стояла «тойота-авенсис» с притемненными стеклами, за которыми сидели два человека Фриша из его парижского бюро французского филиала.

Один снимал на видео «рено», Николь и ее приятеля, второй, с наушниками на голове, раздраженно возился с прослушивающей и записывающей аппаратурой. На всякий случай в машине был подключен и динамик, из которого доносился голос Николь:

— Папочка! Ты не будешь возражать, если я прилечу к тебе не одна, а со своим университетским дружком? Он тебе очень-очень понравится!.. И доктору Краузе тоже. Передай доктору, что я целую его...

В эту секунду в динамике раздались треск, щелчки, и в салоне «тойоты» возникла пауза.

Сидевший за рулем зло сорвал с головы наушники. Второй, не прекращая снимать, приложил палец к губам:

— Это, наверное, говорит Лоран...

И вдруг неожиданно сквозь щелчки и разряды в «тойоту» снова прорвался взволнованный голос Николь:

— ...почему?.. Почему не прилетать?! Папа! Я ничего не понимаю!.. А как же каникулы, па?.. Что с тобой? Что с тобой происходит, папуль?! Ты здоров?.. С тобой все в порядке?..

В динамике раздался треск, голос Николь, сидящей в «рено» всего в пятидесяти метрах от «тойоты-авенсис», намертво исчез, и тот, который снимал Николь на видео, отложил камеру на сиденье и сказал своему партнеру:

— Хотел бы я знать, что ей ответил папаша...

Второй яростно выругался, отключил «прослушку» и запись и даже плюнул на приборную панель устройства, вмонтированного в перчаточный ящик «тойоты».

— Боже мой! Когда они наконец сменят нам эту рухлядь?!!

— Не нервничай, — посоветовал ему партнер. — Надеюсь, наши ребята там, около Лорана, запишут все как нужно...

... А в двенадцати тысячах километрах от недорогого Девятнадцатого округа города Парижа, в семи с лишним тысячах морских миль от улицы Арман Карель Анри Лоран сидел у себя на кухне, и в открытое окно к нему пытались прорваться какие-то изумительные тропические цветы, которые росли у него прямо у стены дома.

Великолепная это все-таки штука — мобильный телефон! Как он облегчает жизнь. А если бы таких телефонов не было и Лоран находился бы не дома, а в море? Как бы Николь смогла разыскать его? Как он сумел бы ее предупредить?..

Лоран положил свой телефон в верхний карман рубашки, открыл холодильник, достал оттуда банку мгновенно запотевшего «Карлсберга», но не открыл ее, а обессиленный разговором с Николь рухнул на стул, стоящий у кухонного стола, уронил голову на руки и зарыдал...

* * *

Солнечным жарким утром пассажирский лайнер «Федор Достоевский» шел в открытом океане...

... В послеоперационном изоляторе медицинской части теплохода было очень тесно. В гостях у прооперированного Джеффа Бриджеса были все три Сердюка — папа Пол, мама Маргарет и их дочь — Галю Сердюк.

Терапевт Эдуард Юрьевич, неловко изогнувшись, склонился над сидящим в подушках полуголым Джеффом Бриджесом и фонендоскопом выслушивал его со спины.

Старик Джефф двумя руками бережно придерживал на животе длинную вертикальную марлевую наклейку, закрывающую его операционный шов.

Главный врач судна Тимур Петрович Ивлев стоял в дверях. За его спиной с наполненным шприцем иглой вверх ждала своей очереди Луиза.

— Вы можете убрать руки с живота, мистер Бриджес, — по-английски сказал Тимур. — Если вы не будете вертеться, из вас ничего не вывалится, не бойтесь.

— Из меня ничего и не может вывалиться! — склочным голосом ответил Бриджес, но руки с живота не убрал. — Я хочу есть! Вы слышите? Есть и выпить!

— Помолчите, мистер Бриджес, — сказал ему Эдуард Юрьевич. — Я же ничего не слышу!

— А что вы можете там услышать?! — заорал Бриджес. — Три дня ни крошки хлеба, ни капли виски! Я пуст, как барабан! Там у меня ни черта нет! Тишина! Вакуум!.. — Он повернулся к Тимуру: — Сколько можно морить меня голодом, сэр?!! Какая-то инквизиция!..

— Да не крутитесь вы, черт бы вас побрал! — вдруг повысил голос Эдуард Юрьевич. — Не дышите, сэр!

Это было так неожиданно, что Джефф Бриджес даже струсил и заткнулся, затаив дыхание. Для Тимура и Луизы такое проявление характера у Эдуарда Юрьевича было равносильно потрясению. Тимур и Луиза переглянулись и уставились на перетрусившего Джеффри Бриджеса.

— Можете дышать... — устало проговорил Эдуард Юрьевич и встал со специальной так называемой функциональной кровати Бриджеса.

— Ну как? — спросил его Тимур.

— Легкие хрипы в верхних отделах, чуть приглушенные тона... А так — все в порядке...

Он повесил себе на шею фонендоскоп и вышел из изолятора. Тимур хотел было тоже выйти, но Бриджес, видимо, решил произвести впечатление на семью Сердюков и заорал:

— Док, я надеюсь, вы у меня там ничего лишнего не отхватили?

Тимур задержался в дверях и сказал Джеффу:

— Во-первых, не орите так. У вас разойдутся швы, и вы испортите мне всю работу. А во-вторых, у вас в гостях дамы, при которых я бы на вашем месте не рисковал продолжать разговор на эту тему. — И уже выходя из изолятора, по-русски добавил: — Продолжаем спектакль нашего маленького домашнего театра. Ваш выход, Луиза!

— Этот док — грандиозный парень! — сказал Бриджес Сердюкам. — Интересно, пьющий он или нет?