Трикстер, Гермес, Джокер - Джим Додж Страница 53

Он перешел на благостное мурлыканье:

— Ай, не стоит, потому что у Гвидо нет ума — он засунул его в задницу тридцать лет назад в Тихуане…

— Я просто хотел помочь, — сказал Дэниел, слегка расстроившись из-за того, что его могли неправильно понять.

— Я вытащу две карты, — решил Гвидо, сбрасывая карты и вытаскивая из колоды новые.

Дэниел слегка забеспокоился — не из-за языка Гвидо, но из-за его карт — и поставил еще четыре тысячи — немного, но лучше, чем ничего. Главное, не дать понять, что у него нет семерки и карт меньшего достоинства.

Клей Хормель и Радужный сбросили свои карты. Гвидо бросил взгляд на свои новые карты:

— Ай, — просиял он, — гость. Смотри, я не вру.

Он показал туз-двойку-джокера-четверку, не открывая последней карты.

«Шесть карт могут меня побить, но не семь, — подсчитал Дэниел. — Чертовски близко к верным деньгам».

Он глянул в глаза Гвидо, когда тот перевернул пятую карту, чтобы посмотреть. Они заблестели от восторга:

— Ай, здравствуй, шестерочка, — он уставился на Дэниела. — Я поднимаю твою жалкую ставку на целую горсть. — Гвидо подтолкнул к банку свои оставшиеся девяносто шесть тысяч.

Дэниел снова посмотрел на свои карты. Они не изменились. В целом его шансы ему нравились, но были не настолько высоки, чтобы рисковать всем.

— Банк ваш, — сказал Дэниел, не открывая карт.

Гвидо просиял:

— Я не вожу тебя за нос. У меня хорошие карты.

Он перевернул последнюю карту, червовый туз, и объединил тузы.

— Видишь? Два туза, с джокером три.

Гвидо вдруг встревожился:

— Три туза? Ай, опять забыл!

Он легонько хлопнул себя по лбу:

— Гвидо, старый дурак, проснись! Это Лоу-Болл! Но все равно, — быстро извинил он себя, — забирай фишки.

— Верхняя карта — восьмерка или девятка? — тихо спросил Бобби у Дэниела.

— Ага.

— Ты правильно поступил. Незачем рисковать всем в самом начале.

— Вот поэтому я и не стал связываться, — отрывисто проговорил Дэниел.

— Не позволяй ему тебя завести, — предупредил Бобби, собирая карты, чтобы сдавать.

Клей Хормель вылетел первым — поддержал поднятую Рупертом ставку, не беря карт, а потом, когда Руперт сказал, что тоже не берет, взял две карты. После того, как Руперт пропустил ставку, он попытался по-глупому блефовать с парой пятерок и оставшимися двадцатью тысячами. Руперт тут же поддержал ставку со своими 8-4-3-2-1 — и Клей, окруженный старлетками, перебрался в ряды зрителей.

Следующие несколько часов прошли спокойно. Дэниел играл осторожно, обращая внимание на позицию. У него осталось около шестидесяти тысяч, когда он осознал, что, ставя по тысяче, проиграл уже довольно много. Он попробовал сделать ставку в десять тысяч и выиграть анте. В конце пятого часа у него было столько же денег, как в начале игры, точно так же, как и у остальных игроков, кроме Гвидо и Руперта, у каждого из которых было около ста семидесяти пяти тысяч, и Чарли Ли, со своей осторожностью, плавно уничтожающей анте, доигравшегося до пятидесяти тысяч. Чарли слишком поздно это заметил, начал играть на руку и вскоре вылетел. Дэниел забрал его последние восемь тысяч с восьмеркой против не сброшенной Чарли девятки.

Через десять минут вылетел Радужный Шуберт. Он попытался поднять ставку Бобби, не меняя карт с комбинацией в 10-9-8-2-1. Бобби поддержал ее и сказал, что ему не надо карт. Это озадачило Шуберта, он покрутил в руках бирюзовый браслет, подергал себя за хвост, наконец сбросил 10-9-8 и взял еще три карты — 9-4-3. Когда Бобби неожиданно пропустил ставку, выказав слабость и не купившись на три сброшенные карты, Радужный Шуберт поставил свои последние двадцать пять тысяч. Бобби поддержал ставку с 8–5, и ловушка захлопнулась.

После того как карты раздали по новой, Бобби сказал Дэниелу:

— Я должен тебе тысячу.

Дэниел недоуменно взглянул на него.

— Ты не вылетел третьим, — пояснил Бобби.

— А, ну да, — сказал Дэниел. Он уже забыл, что они заключили пари.

Пятеро оставшихся игроков вели себя осторожно и выжидали. Хотя больших ставок было немного, разошлись почти вничью. К полуночи, в конце первого дня, у Дэниела, Бобби, Гвидо и Джонни Руссо было по сто восемьдесят тысяч, у Руперта восемьдесят.

Незадолго до полуночи Дэниел забрал пятьдесят из них. Дэниел сдавал. Руперт сказал, что возьмет десять тысяч, все спасовали, кроме Дэниела. Он поднял ставку до сорока. Руперт принял ее и взял одну карту. Дэниел карт не брал. Когда Руперт пропустил ставку, Дэниел поставил тридцать тысяч, все, что у Руперта оставалось. Руперт подумал, потом покачал головой:

— Банк ваш, сэр, — сказал он со своей обычной сухостью.

Он показал свои карты — 10-6-4-2-джокер — и сбросил их.

— Когда вы пропустили ставку, я знал, что у вас нет ни семерки, ни чего-то больше. А у меня были одни восьмерки.

Он показал свои карты: четыре восьмерки и туз.

Руперт мрачно кивнул:

— Хорошие карты.

В последнюю партию перед полуночью вылетел и Руперт.

Дэниел и Бобби ужинали заполночь в гостиной. Бобби просматривал список предстоящих футбольных игр и лениво интересовался, что Дэниел думает по их поводу. Дэниелу не терпелось поговорить о другой игре:

— Бросьте вы свой футбол. Как я иду?

— А у кого за столом больше всего фишек?

— У меня. У меня двести пятьдесят тысяч, у Гвидо двести сорок, у вас двести десять и примерно столько же у Руссо.

— Ну, у кого больше всего фишек, тот явно идет хорошо.

Дэниел проигнорировал сарказм:

— Мне кажется, я выиграю. Сделав Руперта, я почувствовал силу.

— Это было красиво, — сказал Бобби, — но хотел бы я знать, что бы ты стал делать, если бы Руперт сказал, что не будет менять карт. Ну, кроме как наложил бы в штаны, я имею в виду. Но я тебе миллион раз говорил: хорошо играет тот, кто забирает весь пот. И только это — настоящий показатель.

Дэниел хотел было ответить, но тут к их столу подошел Клей Хормель:

— Бобби, Дэниел, как приятно, что вы еще здесь.

Он похлопал Дэниела по плечу:

— Парень, вот это ты показал класс старику Англичанину. Он до сих пор разговаривает сам с собой. И все же скажу тебе — уверен, что я бы поддержал твою ставку.

Блюдя приличия, Дэниел вежливо ответил:

— Ну что вы, против вас я не стал бы этим пользоваться. Вы слишком сильны.

— Да, если бы мне повезло с картами, я бы не вылетел так быстро.

— Верно, везение — не последнее дело, — согласился Бобби.