Кошачий король Гаваны - Том Кроссхилл Страница 52

Машина была относительно новой – гладкие кожаные коричневые сиденья, ремни безопасности в рабочем состоянии (редкость на Кубе). Обивка пропиталась запахом сигарет, хотя никто не курил. В динамиках звучало «Радио Ребельде», одна из основных радиостанций Кубы. Диктор рассказывала о визите группы венесуэльских рабочих в провинцию Матанзас. Она говорила с таким энтузиазмом, будто вещала о победе национальной сборной в Кубке мира.

Вальдеса и водителя устраивало, что радио работает на полную катушку. Машина развернулась на сто восемьдесят градусов, какое-то время ехала по Двадцать третьей улице, а потом свернула направо, на Авенида де лос президентес. Прямо к Площади революции. Я смутно помнил, что где-то там заседает Фидель.

Но потом водитель свернул еще раз, и еще, и еще. Мы поехали по узким темным улочкам. Из мрака выступали низкие жилые здания. Лишь редкие фонари освещали куски тротуара.

Что-то холодное коснулось моего запястья. Я вздрогнул, а потом понял, что это Ана. Мы взялись за руки, и девушка до боли сжала мои пальцы.

У меня настойчиво зазвонил телефон. Я потянулся его достать.

– Нет, – отрезал Вальдес.

Мы поехали дальше. Телефон все звенел и звенел у меня в кармане, пока наконец не смолк на полузвуке.

Я буквально видел, как Йоланда сидит за кухонным столом и сжимает сотовый побелевшими пальцами. Она ничем не могла нам помочь. Мы пропали, как и ее подруга Миранда.

Машина остановилась на хорошо освещенном перекрестке. На углу было небольшое кафе с неоновым рожком мороженого в окне. Мы припарковались рядом, перед серым трехэтажным зданием.

Это здание… На каждом из его узких окон стояла надежная металлическая решетка. Дверь представляла собой стальной прямоугольник без единой таблички на нем. Такое место могло проглотить тебя и никогда не выплюнуть обратно.

– Вылезайте, – приказал Вальдес.

Ана по-прежнему держала меня за руку, и это ободряло. Вальдес встал рядом с нами, тогда как водитель остался в машине. Нам дали время прочувствовать открывшийся перед нами вид. Затем Вальдес сказал:

– Когда мы привозим сюда людей, они начинают судорожно каяться во всех грехах. Но обычно бывает уже слишком поздно.

Мы с Аной промолчали. Слова ничего не изменили бы, во всяком случае не с таким человеком, как Вальдес. Он уже знал, что тут произойдет.

– Идемте, – наконец сказал Вальдес, и я собрался с духом.

Но Вальдес отвернулся от жуткого здания и направился в кафе на углу.

После секундного замешательства, мы последовали за ним.

Четыре белых стола, холодный флуоресцентный свет, белый плиточный пол. Из проигрывателя неслась насыщенная бачата. В воздухе пахло не едой, а помоями.

В кафе находилась только официантка, скучающая женщина лет пятидесяти. Она стояла у стеклянной витрины с шестью лотками разноцветного мороженого – обычный выбор по меркам Кубы. При виде Вальдеса женщина оживилась, хотя ее глаза остались бесстрастными.

– Добрый вечер, Майкел. Что будете?

Вальдес жестом приказал нам сесть.

– Мне кофе. Девушке порцию ванильного, парню – сапотового. Правильно? – спросил он у нас без улыбки.

Мы уставились на него. Заказ был неслучайным. Именно это мы обычно брали в ресторанчике на Обиспо после тренировок.

Вальдес сел рядом с нами:

– Правила гостеприимства заставляют изучать предпочтения гостей.

– А мы ваши гости? – спросила Ана.

– Хотел бы я так сказать. Но хорошие гости не лазят по шкафам не воруют столовое серебро.

– Не знаю, о чем вы… – начал я.

– А я-то надеялся, что не придется ничего объяснять. Вы не так умны, как кажется. Мы знаем, что вы навещали Лисани Бланко вместе со своей кузиной Йоландой. И что помогли опубликовать то видео.

Мы промолчали.

– Давайте немного пофантазируем, – предложил Вальдес. – Допустим, приехал я в Нью-Йорк и снял на камеру секретную правительственную операцию. А потом решил переправить видео в Китай и добиться того, чтобы китайские газеты написали о происшедшем в ущерб американской национальной безопасности. Затем меня ловит ФБР. Как думаете, что со мной станет? – Вальдес изобразил полуулыбку. – Может, меня вышлют на Кубу? В Гуантанамо? Увижу ли я снова свою семью?

У меня взмокли ладони, и я никак не мог набрать воздуха в грудь, чтобы ответить. Но Ана скрестила руки и посмотрела Вальдесу прямо в глаза:

– В Америке не похищают людей на улицах.

Он коротко рассмеялся.

– Если ты в это веришь, милая, то ты еще наивнее, чем я думал.

– Мы уж точно никого не похищаем за независимые публикации по экономике, – возразила она.

– Да. Вы просто стреляете в людей на улицах из-за цвета кожи. Но я здесь не за тем, чтобы обсуждать политику. Суть в том, что вы у нас в гостях, но посмели нассать на ковер и наложить дерьма в супницу.

Вальдес произнес ругательства так же непринужденно и спокойно, как все остальное, ни разу не повысив голос. Однако в его глазах сверкала самая настоящая злость.

– Мы не собирались подрывать репутацию вашей страны, – наконец выдавил я. – Здесь родилась моя мать.

– Ей следовало лучше тебя воспитывать, – усмехнулся Вальдес.

У меня в груди вспыхнул гнев. Я стиснул зубы и промолчал.

Вальдес вздохнул:

– Однако остается вопрос: что мне с вами делать?

– Оставить в покое, – предложила Ана. – Вам же не нужен скандал?

Вальдес посмотрел на нее:

– Может, нет. А может, нам нужен прецедент. Предупреждение для излишне назойливых иностранцев.

– Мы американцы…

– Думаете, мы боимся янки? Вы почти шестьдесят лет пытаетесь нас уничтожить, а мы по-прежнему живы.

– Так вы хотите снова разрушить дипломатические отношения? – спросила Ана. Я поразился, насколько твердо звучал ее голос, хотя пальцы судорожно сжимали край стола. – Продемонстрировать всему миру, что на Кубе правит тиран, лишь бы посадить в тюрьму пару американских подростков?

Вальдес сделал большой глоток кофе.

– При настоящей тирании вас бы не просто посадили, при власти Батисты вы бы исчезли навсегда. Никаких скандалов. Просто пропали два подростка.

– Мы… наша кузина Йоланда знает, что мы здесь, – выдавил я.

Я не мог свободно дышать. Легкие отказывались нормально работать.

Вальдес послал мне испепеляющий взгляд:

– Вам повезло. Куба – цивилизованная страна. Мы вежливо обращаемся с гостями. Кроме того, ваша тетя Хуанита добрая знакомая моего босса. Вот как мы поступим. – Он наклонился вперед и снизил голос до шепота: – Сегодня я вас отпущу. Но если вы выкинете еще какую-нибудь глупость или попытаетесь увильнуть от моих людей, у меня не останется выбора. Если вы хоть кому-то об этом расскажете, даже после того, как уедете из страны, у меня не останется выбора. Последствия будут серьезными и для вас, и для ваших родных. Ясно?