Лето на улице пророков - Давид Шахар Страница 52

* * *

Район улицы Пророков, служащей центральной осью сюжета «Чертога разбитых сосудов», имел огромное значение в жизни Иерусалима первой половины двадцатого века. В конце девятнадцатого столетия, после постройки первых кварталов за стенами Старого города, улица Яффо — дорога, ведущая из Иерусалима в Яффу, — стала главной транспортной артерией, и по обе ее стороны возникали многочисленные торговые заведения. На улице Пророков, частично параллельной и расположенной к северу от нее, такого движения не происходило. В то же время, возможно ввиду своего расположения на небольшой продольной возвышенности, где воздух считался более чистым, улица Пророков сделалась популярным жилым районом, где проживали многие представители высшего городского общества. Там расположились многочисленные консульства, и, поскольку во второй половине девятнадцатого века иностранные дипломаты из Европы и Америки пользовались повышенными правами у османских властей, эти консульства вели себя почти как правительства в миниатюре. Консульская улица, как она тогда называлась, была не только социально престижной, но и обладала политическим влиянием. Название «улица Пророков» она получила в начале британского правления, скорее всего, ввиду близости могил Наби Окша (памятной стелы в честь одного из друзей пророка Мухаммеда) и Наби Кимр (где захоронено несколько мусульманских воинов, погибших в боях с крестоносцами). И действительно, вплоть до 1948 г. вокруг улицы Пророков не было еврейского большинства, в отличие от таких новых еврейских кварталов, выстроенных за пределами Старого города, как соседние Меа Шеарим (Сто Врат), Зихрон Моше, Бейт Исраэль или Бухарский квартал. Улица Пророков граничила с арабским кварталом. Христианское присутствие в этих местах выражалось не только в иностранных консульствах, но и в церквах, и в других институциях, вроде школ и больниц, основанных различными миссионерскими обществами (иногда эта улица именовалась также Больничной улицей). В то время как новые кварталы, в особенности еврейские, были весьма гомогенны (отдельные кварталы сефардов и ашкеназов, а внутри этих категорий — отдельные кварталы венгров, йеменцев, курдов, бухарцев и т. п.) и являлись по большей части замкнутыми сообществами, имевшими свои уставы и организации, население вокруг улицы Пророков было гетерогенным, и, несмотря на наличие многочисленных общественных учреждений, там не существовало организованного сообщества, то есть этот район не был «кварталом» в характерном для Иерусалима понимании.

Многие здания на улице Пророков, в особенности те, что были возведены различными заморскими инстанциями, выделялись особенным, нередко роскошным архитектурным решением, превращая эту улицу в одну из наиболее парадных улиц Иерусалима начала прошлого века. На углу улицы Колен Израилевых (улицы Сент-Пол времен британского мандата), ограничивающей район с юга, располагалась Итальянская больница, выстроенная в 1911–1917 гг., а напротив — здание, стилизованное под замок и прозванное «Маханаим» (Два стана) (выстроено в 1885 г. швейцарским банкиром Фрутигером, в более поздний период служило резиденцией губернатора лорда Плумера). С другой стороны улицы Пророков, возле Махане Иегуда, находилась Английская больница, основанная английскими миссионерами. Между этими двумя полюсами находится также большое здание эфиопского консульства (построено между 1925 и 1928 гг.); дом Пробста (построен в 1903 г. протестантской общиной для своего духовного лидера, пробста, на участке, где располагалась резиденция императора Вильгельма во время его визита в Иерусалим за пять лет до того, и там некоторое время проживал первый английский комендант Иерусалима, Сторс); абиссинская церковь (построена между 1874 и 1893 гг.) на Абиссинской улице, неподалеку от угла улицы Пророков; вилла Тавор (построена между 1882 и 1889 гг. архитектором Конрадом Шиком для самого себя); монастырь Святого Иосифа (1887); Немецкая больница (1894); евангелистская церковь и дом Паши, расположенный между улицами Пророков и яффо (построен греческими ортодоксами в конце XIX века, служил резиденцией паши — губернатора Иерусалима в период оттоманского владычества).

Вместе с тем в районе улице Пророков было и весьма солидное еврейское присутствие. Среди впечатляющих зданий и действовавших в них еврейских общественных институций можно упомянуть больницы «Бикур Холим» и имени Ротшильда, школу «Лемель» (на соседней улице Иешайагу), библиотеку Бней-Брит (на улице Бней-Брит) и гостиницу «Камниц» (наиболее современную и роскошную в Иерусалиме конца XIX века, между улицами Пророков и Яффо, возле Английской больницы). В целом этот район был центром новой культурной жизни города в первые десятилетия XX века. В своей автобиографии «Путь иерусалимского судьи» судья Гад Фрумкин называет Абиссинскую улицу «Латинским кварталом Иерусалима» из-за высочайшей концентрации учебных заведений, студентов и педагогов. Беглый взгляд на расположившиеся там (и надолго) школы дает картину гомогенности этой новой культуры: школа «Лемель», чьи учащиеся получали еврейское и общее образование на немецком языке; учительская семинария, готовившая школьных учителей в модернистическом духе; школа искусств «Бецалель»; школа для мальчиков «Тахкимони» — сефардское учебное заведение, прививавшее ученикам сионистский дух и язык иврит, религиозная ашкеназская школа «Маале».

Обращение к Гаду Фрумкину здесь не случайно. Он был единственным евреем — членом Верховного суда в период британского мандата и, несомненно, является прототипом судьи Дана Гуткина у Шахара. Фрумкин жил на Абиссинской улице, а позже — на улице Пророков, неподалеку от Итальянской больницы, но в 1924 г. уже покинул этот район, подобно многим представителям своего социального и интеллектуального круга, и перебрался западнее, в Рехавию. То же произошло и со многими организациями: «Бецалель» переехал на улицу Шмуэль Ха-Нагид; ивритская гимназия, основанная в 1909 г. в близлежащем квартале Зихрон Моше и действовавшая в 1915–1921 гг. в Бухарском квартале, переехала в Рехавию в 1927 г.; учительская семинария, открытая на Абиссинской улице, а затем действовавшая в разных помещениях в Зихрон Моше, переехала в Бейт Ха-Керем в 1928 г.; Национальная библиотека, размещавшаяся в 1920–1930 гг. в библиотеке Бней-Брит, переехала на Подзорную гору, так же как больница «Хадасса», располагавшаяся с 1918 г. в больнице имени Ротшильда. Надо заметить, что иностранные консульства, еще некоторое время остававшиеся на улице Пророков, утратили влияние с начала Первой мировой войны и уже не восстановили своего величия при англичанах. Этот массовый исход не произошел единовременно: школа для девочек имени Эвелины де Ротшильд действовала в здании «Маханаим» до 1948 г.; кинематограф «Эдисон» оставался крупнейшим зрительным залом Иерусалима и центром музыкальных и театральных представлений вплоть до открытия нового Народного дома в начале шестидесятых годов. Тем не менее можно утверждать, что большинство учреждений и людей, населявших район улицы Пророков и создавших ее репутацию, переселились с нее к середине тридцатых годов — ко времени главных событий эпопеи.

Культурное и социальное милье шахаровских романов, в котором действуют герои в середине тридцатых годов, гораздо больше соответствует атмосфере двадцатых. Концерты и приемы в домах Гуткина и Луриа, в частности, к середине тридцатых годов, уже происходили в Рехавии. Рехавия была не просто новой и более современной версией района улицы Пророков. Этот квартал хоть и стал самым популярным районом расселения еврейской интеллигенции в Иерусалиме и местом социального пересечения руководителей еврейского ишува с чиновниками британской администрации, но в нем никогда не существовало этнической, общинной и культурной гетерогенности, характерной для улицы Пророков периода ее блеска. Рехавия, в которой расположились национальные институции, а также, среди всего прочего, рабочие общежития, была еврейским нерелигиозным и сионистским кварталом.