Нежданный гость - Анна Коркеакиви Страница 52

— Убийцы? — удивился Ле Туке.

— Здесь вам не Америка, — раздался с противоположной стороны стола голос Хоуп Чайлдз, сидящей рядом с Эдвардом. — Если вы на это намекаете. Во Франции преступников не пытают.

Чайлдз с коллегой основала организацию под названием «Актеры против пыток». Вчера вечером Эдвард объяснил Клэр, что у организации огромные фонды и прямой выход на любые средства массовой информации, поэтому они — вполне реальная сила. «Непонятно лишь, — заметил он по ходу рассказа, — если они противники пыток, почему не обращают внимания на фильмы, которые сейчас снимают? Кроме того, что они рекламируют насилие, смотреть их — сущая пытка». Он произнес это улыбаясь, однако сейчас в упор смотрит на Клэр через весь стол без намека на улыбку.

— Возможно, но сомневаюсь, чтоб французская полиция предложила турку, убившему французского государственного деятеля, шампанского и пуховую подушку, — вмешалась Люси Ньюсом, изо всех сил стараясь сгладить впечатление от неосмотрительной реплики Клэр.

Невозможно ничего объяснить, не признавшись. И что тут скажешь? Она уставилась на Эдварда.

— Наш любимый британский поэт Джон Донн сделался англиканским священником, не так ли, преподобный Ньюсом? — спросил Эдвард, как ни в чем не бывало расправляясь с рыбой. — Многие ли поэты обратились к духовной стезе?

— О, масса, — ответил Ньюсом. — Здесь, во Франции, Филипп-канцлер, Гюг Салель; в Соединенном Королевстве — Джонатан Свифт, Роберт Геррик; в Африке — Десмон Туту… Это лишь несколько примеров. Если же понимать термин «духовная» широко, применительно ко всем религиям, сюда войдут все поэты-мистики вроде Суффи или Кабира… Не забывайте, долгое время грамотными были исключительно члены религиозных орденов.

Клэр спасена. Ее неловкость предадут забвению или переварят и подгонят под какую-нибудь удобную интерпретацию. На худой конец сочтут, что она критически высказалась об Америке, — нехорошо, конечно, но было бы хуже, если бы заподозрили, будто она намекает на негуманное отношение французов к заключенному, особенно если учесть, что среди гостей нет американцев. Или истолкуют еще как-то. Наверняка даже помощнику министра известно, что она аполитична и не любит споров. Вероятнее всего, ее странный вопрос воспримут как необъяснимое проявление американизма, вроде реакции на телепрограмму в живом эфире. В каком состоянии его доставили в полицию? Вот уж действительно!.. Но Эдвард поймет. Она еще раз нажала кнопку звонка, чтобы убрали тарелки.

Подали салат, беседа возобновилась, бокалы вновь поднесли к губам. Больной он или здоровый, был врач или не было его, она убеждена, что человек, которого она встретила на улице, — не убийца. По крайней мере, не он один замешан в деле и не он совершил убийство. Она видела его и заметила время встречи.

— Скоро опять откроют Musée d’Art Moderne ^[85], — заметила Батиста Ле Туке.

— Замечательно, — ответила Клэр. — Вам приходилось там бывать?

В комнату ворвался ветерок, и с ним — вечерние запахи. В саду Музея Родена сияют в лунном свете статуи, прохладные на ощупь, как воспоминание о давно остывшей страсти. Таинственно светятся нарциссы, а гиацинты превратились в темные тени. Ветерок пронесся над столом, приподняв углы скатерти и поколебав пламя свечей. Клэр опять нажала тайную кнопку. Когда появился официант, она жестом попросила его подойти поближе и шепнула:

— Fermez les fenetres dans le salon, s’il vous plait ^[86].

Гостям предложили чеддер и бри, а после них — десерт.

— C’est impossible! ^[87] — пробормотала невеста де Луриака, отведав произведение Матильды. И до последней крошки съела торт, клубнику и шоколад.

Остался только кофе с шоколадом и коньяком. Клэр следила за кружением золотистого напитка в бокалах.

Ужин миновал.