Звездочет - Рамон Майрата Страница 52

Африка. Вернувшись в Кадис, Звездочет бежит с резвостью охотника-браконьера к сеньору Ромеро Сальвадору, чтоб поделиться с ним тлеющими углями надежды. Лишь только старик различает на улице фигуру мальчика, его птичье тело поднимается из-за стойки и начинает порхать среди несуразных железяк, загромождающих лавку. Его зеленовато-трупная кожа приобрела едва заметный изумрудный оттенок и фосфоресцирует в темноте помещения. Первое поражение стран гитлеровской «оси» в африканских землях — вздох облегчения для него. Как и многие испанцы, он думает, что победа союзников поможет сбросить диктатуру.

Немцы отвечают оккупацией территории, подконтрольной правительству Виши, и в следующие месяцы растет волна беженцев, пересекающих Испанию. Звездочет замечает, что многие из них заглядывают в скобяную лавку потому только, что встречают здесь доброе отношение. Большинство из них — французы, которые хотят переправиться в Африку, где заново формируется армия свободной Франции. Некоторые из них, переходя через границу, уничтожили свои документы, чтобы не подпасть под приказ, согласно которому надлежит высылать всех, чей возраст — между двадцатью и сорока годами. Другие приезжают снабженные половинкой пятифранковой банкноты в качестве пароля, чтоб войти в контакт с эмигрантскими организациями, которые становятся все более активными. Несмотря на невзгоды бегства и ненадежность их положения, их эйфория контрастирует с унынием рекрутов, по-утиному марширующих на площади Сан-Хуан-де-Дьос и невольно держащих равнение на ресторан «Сардинеро», из распахнутых дверей которого доносится жирный запах жаркого. После англо-американского десанта правительство объявило всеобщую мобилизацию, но средств на содержание столь многочисленного воинства у него нет.

Эмигранты ждут корабли, а те стоят на якоре в Гибралтаре: немцы угрожают торпедировать их, если они приблизятся к Кадису. В разгар переговоров между официальной французской миссией и испанскими властями группа местных фашистов решается дать показательный урок эмигрантам. Банда вооруженных палками и кнутами людей врывается на площадь, которую через несколько минут усыпают тела раненых. Нападавшие бесследно исчезают, а избитые кое-как поднимаются и ковыляют прочь, оставляя лужи и кляксы крови, которая светится, кажется, собственным светом, а через несколько часов блекнет, впитавшись в трещины мостовой.

Однажды, когда Звездочет приходит в скобяную лавку, он видит на прилавке брошенную смятую газету, а сеньора Ромеро Сальвадора нет. В глубине, в служебной комнате, видно хозяина, который спокойно уплетает артишоки, склонившись над тарелкой.

— Где он? — спрашивает Звездочет.

Хозяин поднимает голову и узнает его. Маленькие холодные глазки высовываются, как пауки, между жирными складочками его век.

— Его увели, — торопливо выговаривает он.

Потом замолкает. И даже не жует свои артишоки, которыми набит его рот и которые он по какой-то странной причине не может проглотить.

— Куда? — настаивает Звездочет.

— Я ничего не знаю.

Звездочета удивляет этот паралич, сковавший хозяина. Щеки лавочника расперты, язык прижат. Кажется, что морщины его лба скомкали и придушили мысль. Его глаза лишены взгляда, это две сквозные дырочки, в упор не желающие видеть окружающего.

Звездочет выходит из лавки, как из Зазеркалья несчастья. Беспощадное сияние улицы не может побороть его ощущения, будто он только что пересек облако дыма или полосу тумана. Он подавлен. Интуиция подсказывает ему, что в этой стране непоколебимое молчание всегда скрывает что-то плохое. Как броня страха. Он спешит к дому сеньора Ромеро Сальвадора по мощенной камнем улочке, опустив голову и слыша лишь собственные шаги.