Жара - Ральф Ротман Страница 52

Оба они немного запыхались, и она скользнула взглядом по его телу вниз. Одна капля скатилась жемчужиной по ее локонам, другая вслед за ней столкнула ее с кончиков волос на губы, и Люцилла медленно опустила руку в воду. — Похоже на куриное сердечко… — Он усмехнулся, а она ухватилась за его бедра и присела на корточки. — И имеет вкус рыбы, — почмокала она губами и языком, и когда он поднял ее вверх и хотел поцеловать, она хоть и смотрела на него нежно и призывно, но выпустила всю воду изо рта ему в лицо.

Туман распался, над озером плавали его отдельные клочья, она вырвалась из его рук и поплыла на середину озера. Он поплыл за ней, нагнал ее и схватил за затылок. Дрыгая ногами, они ушли под воду, оттолкнулись друг от друга, и он еще увидел только ее ключицы и груди и пупок с серебряным кольцом. А ноги и лодыжки скрылись в темноте, и он подумал, что в зубах у него остался только листок какого-то растения или даже чей-то жесткий плавник.

Люцилла подплыла к другому берегу и ждала его возле старого, выбеленного жарой и ветрами мостка, скосившегося набок и наполовину ушедшего под воду. Она стояла по пояс в воде, а он нырнул и поплыл к ней, глядя сквозь светлое, крапленное дождем зеркало воды, как она, наморщив лоб, напряженно всматривается и вертит головой в разные стороны. Она даже обернулась на кромку леса, облизав нижнюю губу.

Положив локти на мосток и слегка выпятив живот, она улыбнулась, когда он неожиданно вынырнул перед ней. Смахнув воду с лица и с груди, он с трудом пытался нащупать твердое дно, путался ногами в корнях и прошлогодних стержнях камышей и падал. Потом ухватился за ее зад, оттопыривавшийся под водой, и плавно вошел в нее, скользнув вместе с водой, а когда первый, громко выдохнутый испуг утих, она прошептала с закрытыми глазами:

— Смотри, чтоб я не забеременела, слышь?

Он держал ее за талию двумя руками. Дождь опять пошел сильнее, ее дыхание приобрело какой-то сиплый свист, и пока она полностью отдавалась ему, приоткрывая иногда веки, так что на мгновение показывались белки, он все же то и дело приподнимал голову и следил за берегом, бухточками и кромкой леса. Вот камыши слегка зашевелились и из кустов в конце озера высунулся нос лодки Якуба.

На носу висела пустая верша, и Люцилла соскользнула с мостка вниз, оставшись лежать затылком на досках, но не удержалась, когда Де Лоо, отступая назад в озеро, потянул ее за собой. Он зарылся ногами в ил, схватил ее за крепкие, мускулистые ляжки, а она скрестила лодыжки у него на пояснице. С розовыми пятнами на шее и на раздувающихся трепещущих щеках, выталкивая сквозь стиснутые зубы воздух, вытянув сильные, покрытые с внутренней стороны легким загаром руки, она уцепилась ими за край мостка. Дождь безжалостно лупил по ее напрягшемуся телу и весело отскакивал светлыми брызгами, но внезапно, после какого-то почти детского вскрика, она оцепенела и выпустила опору из рук.

Он быстро наклонился к ней, и она обвила руками его шею, дрожала всем телом, вздрагивала и плакала. Он нащупал ногой замшелое бревно, сел на него, откинулся, как смог. Лодка исчезла, и Люцилла, обе руки промеж ног, прижалась к нему, когда он ее обнял. Ее все еще била дрожь, жила на шее сильно пульсировала.

— Мой любимый, мой самый любимый мужчина… — По грудь в воде, она открыла глаза и, с трудом переводя дыхание, нежно залепетала: — Сразу видно, что у тебя в жизни было много женщин.

Он засмеялся, отфыркиваясь от воды, поцеловал ее в лоб. Откуда-то донесся запах дыма, но не было слышно ни звука.

— Это всегда была одна и та же женщина, — сказал он невнятно, а она подняла голову и посмотрела на него. Долгий взгляд с налетом грусти в уголках губ, и только дождик пробивал тишину. Она тихо вздохнула.

— Знаешь что? — Но он закрыл ей рот рукой.

Она нежно укусила его за большой палец, положила ему голову на плечо и подняла из воды ногу, показались красные ноготки. Потом глотнула воздуху и опустила руку вниз, на глубину. Через толщу воды рука казалась смещенной в сторону, но он почувствовал ее пальчики, они заигрывали с ним, а потом и ноготки, они впивались, как зубки. Ничто не подействовало на него, и тогда она, затаив дыхание, прошептала:

— Давай еще разок, а?

Когда они встали, с них потекли белесые капли, она повернулась к нему спиной и распласталась на воде. Но он отшатнулся от нее. Наморщив лоб, она оглянулась через плечо.

— В чем дело?

— А тебе не будет больно?

Она не ответила, черпнула только воды и плеснула ему на член, и он стал искать опору в камышах, среди жестких и острых листьев. Руки на краю мостка, виском прижавшись к собственной руке, она задержала дыхание и осторожными, совсем короткими толчками двигала своим задом, помогая его встречным движениям; наконец мышца медленно раскрылась и тут же снова сомкнулась, пропустив головку и сжав ее плотным кольцом. Он ответил на это сжатие и вдруг почувствовал, как его член засасывает некий вакуум, он на полную длину вошел в нее, а она крепко зажмурила глаза и слегка застонала, глухой звук вырвался сквозь оскаленные зубы.

— Конечно, будет больно, — пыхтя и задыхаясь, сказала она. — Во всяком случае, в самом начале. Но это ведь сладкая боль.

Она немного выпрямилась, уперлась руками в доски и прогнула спину.

— Боль, которая красит. Правда, у меня прелестная попка?

Он ничего не ответил. Дождь светлыми струями стекал с ее спины слева и справа по бедрам и дальше вниз, ее груди отражались под ней в воде, а у него полоскались в воде яички, она снова оглянулась.

— Ну скажи! Что у меня самое красивое? Что лучше всего? Моя попа?

Он схватил ее за волосы — пряди заскользили у него между пальцами, извиваясь, словно молодые угри, — оттянул ее голову назад и буркнул:

— Лучше всего, когда ты молчишь.

Вода между ними бурлила и пенилась, когда она толчками двигалась назад, энергично и сильно и все сильнее и сильнее, словно хотела наказать его жесткими объятиями анального секса. Он снова потерял опору под ногами, качнулся вперед и вцепился в ее груди. А то, что он закричал, он осознал только со следующим ударом сердца, когда его крик эхом отозвался над водой.

— У-ух, — сказала она и осторожно освободилась от него. — Неплохо, мой щуренок! Так семя чувствуется гораздо горячее. — Нити перламутровой слизи, качавшиеся на воде, разбавил утихающий дождь, разорвал на части, и постепенно вода унесла их. Де Лоо опустился на склизкий мох бревна, закрыл глаза, а Люцилла осторожно обмыла его член.

Ветер в камышах, прохладное кипение воды, по поверхности побежали пузырьки, из-за леса снова послышалось кукареканье петухов, а из воды принялись выпрыгивать маленькие рыбки. Она выбрала из его волос на груди застрявшие старые листья и маленькую улитку и, прошептав что-то, что он не понял, оттолкнулась от скользкого мостка. Вода вдруг сразу замутилась, поднялся ил, словно кто-то взбаламутил дно, и в тот же момент он почувствовал что-то теплое и шелковистое на коже, обволакивающее все тело. Она еще раз приблизилась к нему, поцеловала его в глаза, посмотрела ему в лицо. А потом потянула за собой в озеро.