На той неделе: купить сапоги, спасти страну, выйти замуж - Анна Бялко Страница 52

Девушка берет мою папку, листает... И лицо ее проясняется.

— Господи, первый раз за сегодня вижу нормально оформленные документы!

— Тяжело, наверное, так работать? — сочувственно интересуюсь я.

— Еще бы! — вздыхает она. — Ну пойдемте внутрь, что здесь-то стоять.

Через десять минут у меня все оформлено. И штампик в паспорт поставили, и свидетельство о разводе написали и выдали. Ай да я! Вернее — ай да Марья Владимировна! Спасибо ей за папочку. Кто бы подумал...

Окрыленная успехом, покупаю себе у метро гадкого вида жареный беляш (а что делать, когда голодно) и скачу на «Речной вокзал». Как раз и время подошло.

Яша уже ждет меня у выхода из метро. Господи, как хорошо, когда человек никуда не опаздывает, ничего не нарушает, обещал позвонить — звонит, ты с ним договорилась — он тебя ждет. В нужное время, в нужном месте. Чудо. За одно за это можно замуж выйти и потом не жалеть.

Снова идем к загсу. Теперь к другому, где женят. Я в том, где разводилась, спросила у девочек, можно ли у них прямо сейчас подать заявление, и чтоб завтра поженили. Они долго хихикали, потом сказали — вряд ли. Начальница — дама строгих правил, может не понять. Попробуйте, говорят, лучше в другом загсе, чтоб хоть штамп не их стоял. Вот сейчас и попробуем.

Тут меня осеняет.

— Яш, — говорю, — надо бы коробку конфет купить. Или хоть шоколадку.

— Зачем? Ты голодная? Потерпи, мы тут закончим и пойдем ко мне ужинать.

— Да не мне, я по дороге что-то ела. В загс. Теткам. Может пригодиться.

Приличной коробки конфет мы в коммерческом ларьке не находим, покупаем пару шоколадок. Идем.

В загсе мы, как порядочные, получаем на руки бланки заявлений, заполняем их. И тут же выясняется, что надо опять платить госпошлину, то есть идти в сберкассу и приносить оттуда квитанцию. Черт, черт.

Но что делать, бежим в сберкассу. Там, как назло, очередь, а загс до пяти. Этак можно и не успеть. Яша уже готов плюнуть — придем лучше завтра с утра, но мне почему-то кажется, что отступать никак нельзя. Взялись — надо до победного.

— Граждане! — говорю я громко. — Пропустите нас, пожалуйста, без очереди! У нас загс закрывается, а мы очень пожениться хотим!

Народ в очереди смеется — и пропускает.

С квитанциями рысью несемся в загс. Времени — без четверти пять. Успели.

Но теперь начинается самое трудное. Мы со своими бумажками идем в кабинет — пред светлы очи начальницы, которая все и решает. Входим. Стол. Над ним герб. За ним — такая тетища, воплощение советской власти. Ой, нет, она же год назад кончилась. Значит — российской государственности. Берет наши бумажки, читает.

— Паспорта, — говорит, — пожалуйста.

Берет паспорта. Но пока в них не смотрит.

— Сейчас, — говорит, — назначим день.

И открывает какой-то свой гроссбух.

— Извините, — это Яша. — Но нам, видите ли, нужно пожениться как можно скорее.

— Сейчас увидим, когда есть место. — И ищет, ищет в гроссбухе.

— Нет, — это уже я влезаю. — Нам нужно — завтра.

Тут тетка роняет гроссбух на стол и смотрит на нас, кажется, первый раз за все время.

— Это невозможно, — лепечет она каким-то даже человеческим голосом. — Там время полагается, на раздумье. Хотя бы две недели. А вдруг вы передумаете...

— Мы — не передумаем, — говорит Яша. — Нам некогда передумывать, я в воскресенье улетаю в длительную загранкомандировку.

— Но я не могу вам ничем помочь, — тетка уже справилась с собой и вновь обрела металл в голосе. — Это противоречит закону. Что же вы раньше-то думали... Командировка тоже не в один день оформляется.

И тут — наверное, знакомые слова подействовали — меня в какой уж раз за сегодня снова осеняет. Я лезу в сумку, вынимаю папку и достаю из нее документ — письмо, которое мне Марья утром напечатала.

— Вот. — И протягиваю тетке через стол. — У меня тут письмо.

Тетка берет документ, читает, читает...

— Ну так это же совсем другое дело, — изрекает она наконец. — С этого бы и начинали. Обстоятельства, конечно, необычные, но раз бумага... Я могу вас расписать в ближайшую субботу. Это вас устроит?

Мы оба только киваем.

— Где ваши паспорта? И принесите мне в субботу ксерокопию билета. Билет-то у вас есть, я надеюсь?

Мы снова вместе киваем.

Она начинает заполнять какие-то свои формы, снова берет наши паспорта, перелистывает...

— А это что такое? — вдруг вопит она, тыча пальцем в мой паспорт.

— А что? — невинно осведомляюсь я, будто и не знаю, в чем дело.

— Каким числом у вас тут развод стоит?

— Сегодняшним, — лепечу я, потупив глаза. — Но ведь тут нет срока давности?

Тетка смотрит на меня почти с ненавистью.

— Вы... Вы... — она явно не знает, что сказать. — Повезло вам, что я уже гербовую форму заполнила, а то не стала бы вас расписывать ни за что. Только время тратить — вы же через год опять тут будете. В субботу в десять часов! — рявкает она, швыряя нам наши паспорта через стол.

Мы берем их, вежливо прощаемся, выходим и слышим вслед:

— И со служебного входа — там, за углом!

Ф-фу! Это надо же — победили! Мы бежим, взявшись за руки, и смеемся, как дети, вспоминая подробности пережитого. У нас уже даже воспоминания общие есть. У метро Яша тормозит:

— Постой, я бутылку вина какого-нибудь куплю.

— Зачем? — сдуру спрашиваю я.

— Ну как? Нам есть, что отметить. И потом — я ж тебя с родителями сейчас буду знакомить.

Ой, этого-то я и не ожидала. Хотя почему — это как раз нормально. Просто быстро так все случилось, сообразить было некогда.

— А ты им вообще хоть что-то говорил? Ну, про нас. Что женишься, и все такое.

— Говорил, — вздыхает он. — Сегодня днем, по телефону.

— И что они?

— А что они? Вздыхают. Да ты не волнуйся, — заторопился Яша, взглянув на мое застывшее лицо. — Я же не первый раз женюсь, и потом — все равно я давно живу отдельно и довольно далеко. Так что вряд ли они будут серьезно возражать. Мама точно будет рада, — добавляет он оптимистично.

Но я остаюсь в сомнении. Вернее, даже в страхе, насколько это возможно на фоне прочих эмоций. И дело даже не в Яшиных родителях. А в моих. Они-то у меня тоже есть. И вовсе не так далеко. И, наверное, найдут, что возразить, — если, конечно, успеют узнать обо всем до свадьбы. И вообще свинство. Им тоже надо сказать. И еще Костька... Правда, мне некогда было, все и началось-то... Мамочки... Только сегодня утром...