Над горой играет свет - Кэтрин Мадженди Страница 52

Выдрав из земли свои корни, я бросилась вдогонку.

— Мама! Куда же ты! Вернись! Нам надо поговорить! — Я бежала изо всех сил, но вскоре машина скрылась. Я застыла посреди улицы и стала ждать. Услышав шум мотора, я замахала руками и заорала громко-громко, чтобы услышал брат: — Энди, она вернулась!

Тут из-за угла вынырнул старый «форд», в котором сидела дружная семейка. Они с гиканьем и хохотом покатили дальше. А я развернулась и поплелась к дому.

Энди с опущенной головой сидел на чемодане. Я увидела, как на траву упала слеза.

— Не плачь, Энди.

— Она сказала, что теперь я буду тут жить. — Он полой рубашки вытер глаза. — Она обманула меня. Она обманщица.

— Здесь не так уж и плохо, когда привыкнешь.

— Наша мама подлая обманщица!

— Может, она еще передумает.

— Не передумает. Ни за что. — Он посмотрел на меня дикими глазами. — Ну и ладно. Чтоб она подохла!

Подъехала Ребекка, вылезла из машины, лицо у нее было озадаченным и несколько испуганным, это выглядело даже забавно, но нам было не до смеха. Я догадывалась, как она разозлится, увидев, что ей навязали еще одного ребенка. Она приставила к бровям ладонь, загородив глаза.

— И что тут происходит?

— Мама отдала нам Энди, сама, — затараторила я и, схватив Энди за руку, заставила его встать с чемодана.

Ребекка двинулась к нам, высокие каблуки проваливались, застревали в траве. Она наклонилась к Энди:

— Что случилось, Энди?

Энди прятал от нее глаза.

— Мэм, мама только что сказала ему, что он будет жить тут, — объяснила я.

— Так и сказала? Только что?

— Да, мэм. Только что. Она ни одной минутки не стала ждать, и я не смогла с ней поговорить, обнять ее, ничего не смогла. — Я прерывисто вздохнула, чтобы отогнать подступившие слезы.

— Потрясающе. Это потрясающе. — Она даже слегка вытаращила глаза. И стояла не двигаясь, в своем прелестном черно-белом костюме, блестящие волосы были аккуратно уложены, из перекинутой через плечо сумки свисал шарф с «огуречным» узором. — Просто высадила его, и все? — Ребекка посмотрела в дальний конец улицы, как будто тоже надеялась, что мама еще вернется.

— И все, мэм.

Энди крепче стиснул мою руку, но по-прежнему смотрел на землю.

— Да-а-а… история.

Так мы все и стояли. Ребекка смотрела на улицу, Энди смотрел на свои рыже-коричневые ботинки, я смотрела на него. А тут еще вышла из двери Эми Кэмпинелл и стала смотреть на нас, как мы кто куда смотрим. В общем, все мы тупо кто куда глазели, абсолютно не представляя, что же делать дальше.

Ребекка погладила Энди по голове:

— Пойдем домой, малыш. Нальем тебе чего-нибудь попить.

Отпустив мою руку, Энди поднялся вместе с ней на крыльцо и вошел в дом. Эми Кэмпинелл вошла за ними следом.

Я взяла чемодан и состроила свирепую гримасу. Это чтобы мама не увидела, какая я несчастная, если они с ее дружком вдруг действительно вернутся. Возвращаться никто и не думал, и я поволокла чемодан в дом. Энди сидел за столом, между Ребеккой и Эми. На столе стояла тарелка с печеньем и стакан с шоколадным молоком. Я вдруг сделала интересное открытие: когда Ребекка мной руководила, говорила, что надо бы сделать то-то и так-то, головная боль заметно стихала. Интересно, почему? Но в тот момент раздумывать было некогда, и я решила разобраться в этом после.

— А чемодан куда? — спросила я у Ребекки.

— Чемодан… будь добра, отнеси его к Бобби.

Эми засобиралась домой:

— Пойду взгляну, как там на плите мои кастрюльки. Если вдруг понадоблюсь, только крикни, моя дорогая.

— Спасибо, мисс Эми. И за креветки спасибо. Я провожу вас.

Они заговорили вполголоса. Наверняка Ребекка рассказывала Эми Кэмпинелл, какая у нас непутевая мама, сплавила ей детей, теперь уже всех троих.

Энди снова начал жаловаться:

— Мама ничего мне не сказала. Я не успел попрощаться с миссис Мендель, ну и вообще. Такая вредина. Ух, ненавижу!

— Она и мне тогда не дала попрощаться с миссис Мендель. И с тобой. — Я взяла с тарелки печенюшку, ведь грустно есть одному.

Вернулась Ребекка, заглянула мне в глаза:

— Сразу уехала и совсем ничего тебе не сказала?

— Совсем ничего, мэм.

— Ясно. Ну что ж, будем действовать сообразно обстоятельствам. — Она уставилась в окно и дальше уже разговаривала вроде бы не с нами, а с белкой, сидевшей на ветке дерева. — Комната у Бобби просторная. Надо будет записать Энди в школу, купить одежду, в общем, дел у нас много.

Мы с братом сто лет не виделись, но даже не успели порадоваться встрече, настолько она получилась печальной.

— Энди, а хочешь посмотреть, что тут у дома и что вокруг?

Он кивнул. Я провела экскурсию по двору, потом мы прошлись по улице, я показала, кто где живет. Повторила все, что когда-то услышала от Мики. Рассказала про аллигаторов, и как нужно правильно растягивать слова, и что шипучку и соки тут называют кокой, и про округа, и что «бедные парни» это на самом деле сэндвич. Ну и про «салют», конечно.

Он покорно слушал и даже кое-что переспрашивал, но по глазам я видела, что мысли его далеко. Когда мы вернулись, Энди прилег в гостиной на диване. Я сидела рядышком, пока он не уснул. А потом пошла к акации, учебник по арифметике так под ней и остался, раскрытый. Время от времени хлопали страницы, будто крылья неуклюжей грузной птицы, которая никак не может взлететь.

Вышла из своего дома мисс Дарла и протянула мне слегка покачивающийся от ветра пакет.

— Держи, детка, тут гостинцы и для тебя, и для твоих братьев.

— Спасибо, мисс Дарла, — сказала я, роясь в пакете.

Там лежали три батончика «Зеро», три жвачки-сигары», шесть круглых карамелек «Файер болл» (это которые с корицей), длинненький батончик «Чик-о-стик» (с ореховым маслом и кокосовой стружкой, не хуже «Зеро»), пакетик трехцветных ирисок (в форме кукурузных зерен, их обожал Мика) и… любимый батончик Энди, карамельно-ореховый. Я подняла глаза и увидела, что мисс смотрит на меня с улыбкой. «Откуда ты узнала? Наверное, ты ясновидящая, мисс Дарла», — подумала я. Улыбка мисс Дарлы сделалась еще шире. Когда она ушла, я потащила пакет к себе в комнату, на ходу сунув в рот красный шарик «Файер болл», из-за корицы язык так и горел, я надеялась, что теперь он очистился от слов, которые мне совсем не хотелось говорить про маму.

В комнату влетел Мика:

— Как на наш диван попал Энди?

Протянув Мике пакетик с «зернышками», я рассказала как, и мы вдвоем пошли к Энди, он спал, а мы не могли на него насмотреться.

Мика вскрыл пакетик и сыпанул в рот полную горсть мелких ирисок. Батончик для Энди я положила на кофейный столик, возьмет, когда проснется. Набитым «зернышками» ртом Мика сказал: