Как Ворон луну украл - Гарт Стайн Страница 52

Возвращаясь в дом Эдди, Дженна вспомнила, что сегодня — суббота. Она уехала из Сиэтла почти неделю назад. Прошла неделя, а кажется — всего день. В то же время было ощущение, что во Врангеле Дженна уже целый год. Странно. Теперь она в поисках шамана отправляется в место, еще более отдаленное от цивилизации, нежели Врангель. Зачем? Да просто Роберт постепенно исчезает из ее жизни, скоро от него останутся одни воспоминания. Бобби, напротив, возвращается как живой. Дженна решила доверять своим чувствам. Рано или поздно наступает момент, когда следует положиться на инстинкты.

Поднявшись на крылечко и заглянув через окно в дом, Дженна так и обомлела: Эдди на кухне накрывал стол на двоих. Даже букетик желтых цветов в банку из-под джема поставил. Преодолев смятение, Дженна вошла.

— А, вот ты и вернулась, — заметил Эдди и подвинул Дженне стул. — Присаживайся.

Затем он поспешил к плите и включил конфорку под сковородой. Поставил перед Дженной чашку кофе, после вылил на сковороду черпак жидкого теста.

— Оладьи, надеюсь, ты любишь? — спросил он.

Дженна слабо кивнула. Какой тут завтрак, ей нужно бежать! Она представила себе жизни — свою и Эдди — как два расписания. Ей сейчас пора на самолет, а Эдди летит другим рейсом. Куда он торопится, зачем столько еды наготовил? Поставив перед ней тарелку с оладьями, Эдди принес еще одну: с хрустящими ломтиками поджаренного бекона, на салфетке, темной от жира. Потом он снова вернулся к оладьям на плите.

— Ешь, пока не остыло. Я мигом.

Дженна нехотя надкусила оладью. Эдди сел напротив и принялся уплетать завтрак. Он весело — пожалуй, даже чересчур весело — болтал. Похоже, все заранее продумал: пообещал Дженне прогулку по пляжу, потом на лодке по реке Стикин. Рассказал о горячих источниках: они, мол, красивы, но комары там едят поедом. Посмеиваясь, Эдди пил кофе и ел оладьи. Дженна уже не могла смотреть на него. Ей сделалось дурно от страха.

Боялась она вовсе не Эдди, а себя саму. За ночь она переменилась, теперь у нее иные цели: еще вчера Дженна бежала от одного, сегодня стремится к другому. Изменился и ее взгляд на вещи. Дженна слушала Эдди, одновременно чувствуя в воздухе некую затхлость. Возможно, на кухне у Эдди всегда пахло именно так, просто Дженна только сейчас заметила неприятный душок? Словно под ковровым покрытием завелась плесень. Или кухню давным-давно не проветривали, и в ней скопилось слишком много углекислого газа.

Да и краска на стенах вроде как побурела от времени. Все на кухне имело желтоватый оттенок, как страницы старой газеты. Эдди будто поблек, истончился. Вполне может быть, что он — как и кухня — с самого начала был таким, просто Дженна смотрела на старый, привычный мир новым взглядом. Вещи казались ярче, блеск им придавал собственный энтузиазм Дженны. Там, где прочие видели грязь и копоть, она замечала только белизну и чистоту. Даже лампочки на кухне, которые совсем недавно испускали прозрачный свет, сегодня словно пожелтели.

Потускнела и жизнь Дженны.

— Ты, кстати, зачем в больницу ходила? — невзначай поинтересовался Эдди. Как бы между делом. Он боится, чувствует, что происходит что-то непонятное. Потому и приготовил такой изысканный завтрак. Пора ему прямо обо всем сказать.

— Я уезжаю.

Эдди замер с оладьей во рту и посмотрел на Дженну:

— Уезжаешь? Сейчас?

— Да.

— Почему?

Дженна пожала плечами:

— Мама всегда говорила: через три дня от объедков и гостей пора избавляться. Мое время вышло.

— Ну, для меня-то ты не объедок.

Они оба попытались улыбнуться, однако на лице Эдди читалось разочарование.

— Нет, правда, почему? — допытывался он.

— В больнице лежит человек, который сказал мне, где искать шамана. Я должна найти индейца.

— Ты что, серьезно?

— Абсолютно.

Эдди отмахнулся со смехом:

— Ну и ладно.

— Что значит «ну и ладно»? — слегка раздраженно переспросила Дженна.

— Я-то думал, ты в эти сказки не веришь.

— Я такого не говорила. Это ты в них не веришь.

— А-а, ну понятно.

— Эдди, извини, но мне пора. Надо довести дело до конца.

Эдди поднялся и убрал посуду в мойку.

— Да ладно, брось. Раз пора — иди, я все понимаю. Поступай, как считаешь нужным. Я в чужие дела не лезу, просто к тебе вроде как привык. Это уже мои проблемы, не надо быть эгоистом. Так что в добрый путь, Бог в помощь. Ступай.

Отвернувшись, Эдди принялся намывать чугунную сковородку. Что Дженна могла ему предложить? Ничего. Закончив со сковородкой и не выключая воду, Эдди сгорбился над мойкой. Да, Дженна подвела его, и ей от этого тошно. Но она должна идти. Ею движет то же чувство, которое заставило бросить Роберта на злополучной вечеринке. Это чувство гнало ее прочь. Пока Дженна не разберется с собой, на других людей времени у нее нет.

Дженна молча прошла в спальню и собрала вещи. Встала посреди комнаты и огляделась. Надо запомнить спальню. В последнее время Дженна нигде подолгу не задерживается, поэтому хотелось сохранить в памяти каждое место, где она побывала. Впрочем, нет, ей скорее хотелось, чтобы сами места ее помнили. Дженна сняла с шеи кулон с изображением куштака и положила его на комод. Вот так, она оставила частичку себя и может смело уходить.

Эдди все еще мыл посуду на кухне. Дженна вытащила из бумажника шестьдесят долларов и подошла к нему сзади.

— Вот, спасибо за все, — сказала она. — Хоть как-то расплачусь за гостеприимство.

Она протянула ему деньги, однако Эдди оттолкнул ее руку и покачал головой:

— У нас был уговор. За жилье ты платишь общением. Все.

На Дженну он даже не взглянул. Как ребенок, ей-богу. Потерял цацку и теперь жалеет себя. Дженна чмокнула его в щеку:

— Лечи свою руку.

Эдди рассмеялся:

— Куда ж я денусь!

— Недельки через две позвоню. Поболтаем, вспомним проведенное вместе время.

— Ну-ну.

Дженна подозвала Оскара и за поводок отвела собаку к двери.

— Эдди, — обернулась она у выхода, — мне правда жаль. Надо идти, остаться не могу.

Он посмотрел на нее своими голубыми глазами и кивнул:

— Да, да…

Выйдя и закрыв за собой дверь, Дженна отправилась в город.

* * *

Эдди простоял перед закрытой дверью несколько минут. Словно животное, запертое в клетке. Потом снял рубашку и посмотрел на больную руку. Перевязь крепилась за спиной. Он как в смирительной рубашке, его лишили голоса, сбросили на дно колодца и сейчас накрывают люком, запирают в полной темноте. Он будто в тисках, отчаянно пытается дышать, но не может пошевелиться.