Миссис Ингланд - Стейси Холлс Страница 52

На третий день, дождавшись, когда мистер Ингланд уйдет на работу, я отправилась с Чарли к хозяйке. Я постучала в дверь и, услышав разрешение войти, обнаружила миссис Ингланд сидящей в кровати, а рядом поднос с нетронутым завтраком.

– Доброе утро, мэм! – поздоровалась я.

– Доброе утро.

Она была бледна и выглядела уставшей, хотя спала целыми днями. Я вспомнила ранние симптомы у миссис Рэдлетт – похудевшее лицо и отсутствие аппетита – и уже размышляла, что делать, если миссис Ингланд родит пятого ребенка. Придется найти сиделку на послеродовой период, но где она станет ночевать? Еще одна кровать просто не влезла бы в детскую спальню. Впрочем, по словам хозяйки, она страдала из-за болезненных месячных, а значит, вряд ли ждала ребенка.

– Вы что-то хотели? – спросила миссис Ингланд.

– Позволит ли ваше самочувствие зайти сегодня в детскую, мэм?

– Для чего?

– Я полагала, что вы, вероятно, захотите переменить обстановку.

Она окинула взором спальню, раздумывая над моим предложением, а затем ответила:

– Пожалуй, это мне не повредит.

– Конечно, если у вас достаточно сил.

– Я зайду позже. И не могли бы вы передать Тильде, чтобы она наполнила мне ванну?

– Да, мэм.

В четверть двенадцатого в детскую зашла миссис Ингланд в шелковом халате, поигрывая пояском. Милли сразу засмущалась и прикрыла тетрадку, в которой под моим неловким рисунком десяток раз прописала слово «медведь».

– Мы можем сыграть в Мешок историй, – обратилась я к миссис Ингланд, устроившейся в кресле-качалке.

– А что это такое?

– Я покажу! – оживилась Милли.

Девочка схватила наволочку, в которую обычно прятались разные предметы из детской. А потом, заставив меня закрыть глаза, начала складывать туда разные вещицы и взвизгивала, если ей казалось, что я подглядываю.

– Мы складываем в мешок все, что попадется под руку, перемешиваем, а затем вынимаем и сочиняем историю, которая связывает все предметы, – пояснила я. – Милли, готова начать?

Первым из мешка появился деревянный солдатик. Я уселась на свое место у камина, спиной к огню, и начала рассказывать:

– Жил-был храбрый солдат по имени сержант Краснощекий.

Милли захихикала и, засунув руку в мешок, достала кочергу.

– …и он отправился на ужасную дуэль с… – продолжила я.

В руке Милли оказалась игрушечная чашка.

– Королевой Чашек! Королеве приходилось действовать очень осторожно, ведь она была фарфоровая и могла разбиться. И тогда Королева приказала, чтобы все самые страшные чайники наполнили себя до краев кипятком и ждали на крепостной стене, когда покажется сержант Краснощекий. И вот он уже на холме со своей кочергой…

Я махнула Милли рукой, и девочка торопливо вытащила из наволочки…

– Кусочек мозаики! Сержант Краснощекий не догадывался, что земля, на которой он стоит, – это огромная складная картинка. Но тут все кусочки картинки зашевелились в разные стороны, пытаясь запутать его. Сержант прыгал туда-сюда и совершенно заблудился, как вдруг…

Милли снова сунула руку в наволочку.

– …Откуда ни возьмись появилась огромная вертящаяся юла и закричала: «Все на борт!» Тогда сержант забрался на юлу верхом и, размахивая кочергой, поехал на ней, как на лошади. Юла все кружилась и кружилась, и тогда…

Милли вынула карандаш.

– Королева Чашек сжалилась над сержантом и заявила, что сделает его своим капралом, если тот подпишет бумагу. Краснощекий поставил размашистую подпись…

Из наволочки возникла ветка хлопка, которую мне подарил мистер Ингланд. Я сбилась и замолчала. На меня уставились две пары глаз. Миссис Ингланд смотрела даже более удивленно, чем ее дочь. Чарли гулил, держась за решетку манежа.

– Няня Мэй, ну что же ты остановилась!

– Продолжайте, – робко улыбнулась миссис Ингланд. – Что произошло дальше?

Я сглотнула.

– Ах да! Хлопок… Минутку. Сержант щеголял в новом хлопковом мундире королевских цветов – синего и красного. А потом бедняга попал под дождь и заржавел. Так настал конец сержанту Краснощекому.

– Но у меня еще есть предметы! – запротестовала Милли.

– Конец значит конец, мисс Милли. Довольно с сержанта Краснощекого приключений.

– Браво! – аплодировала сияющая миссис Ингланд. – Няня Мэй, просто чудесно! Вы действительно сочиняете на ходу?

– Да, мэм.

– Где вы так научились?

– Дома. Мешок историй обожали все дети.

– Хочешь попробовать? – спросила Милли.

– О нет. Я не сумею.

– Почему?

– У меня… – Миссис Ингланд запнулась. – Боюсь, у меня не столь живое воображение.

Милли растерянно заморгала.

– Воображение – это… когда путешествуешь где-то в мыслях, но тебе кажется, будто ты побывал там на самом деле.

– Например, когда что-нибудь выдумываешь?

– Можно и так сказать.

– Няня Мэй говорит, мы не должны выдумывать, – мрачно заявила Милли.

– И она права. Хотя иногда можно, если тебе так легче.

Чарли выкинул из манежа деревянный кубик, и я взяла малыша на руки.

– Хотите подержать его, мэм?

– У меня не очень хорошо получается.

– Чарли довольно крепкий малыш. Вы ему не навредите.

– Боюсь, я его уроню.

– Не уроните, мэм. А даже если и уроните, он не погибнет. Чарли вырастет большим и сильным! – Я подняла малыша над головой, и он радостно запищал, дрыгая пухлыми ножками.

– В отличие от своего брата. – Миссис Ингланд посмотрела туда, где обычно стояла инвалидная коляска, которую мистер Бут недавно забрал в Кроу-Нест.

– Мастер Саул силен по-своему, – заметила я.

Она кивнула, вновь замкнувшись в себе.

– Мы можем передать мастеру Саулу весточку? – спросила я.

– Конечно.

– Милли, а давай напишем твоему брату? – предложила я, собирая все вынутое из наволочки обратно.

– Давай, – кивнула Милли. – Я напишу слова «яблоко» и «медведь»!

– Уверена, Саул очень обрадуется, когда прочтет их!.. Я принесу перо и бумагу. Не желаете ли тоже написать сыну, мэм?

Лицо миссис Ингланд неожиданно омрачилось.

– Я напишу на неделе. А пока просто посижу тут, если вы не против.

– Конечно! Пожалуйста!

Я достала из чемодана перо и бумагу, и мы с Милли устроились за низеньким столиком. Миссис Ингланд усадила Чарли к себе на колени и покачивала. Малыш засунул большой пальчик правой руки себе в рот и, прильнув к матери, быстро уснул. Мы с Милли работали друг напротив друга: я записывала то, что диктовала Милли. Перо поскрипывало по бумаге, в окна барабанил дождь. К тому времени, когда я встала, чтобы подбросить в камин угля, миссис Ингланд дремала, одной рукой обнимая сына, а другой придерживаясь за подлокотник кресла-качалки.