Встретимся на Арбате - Наталья Литтера Страница 52

Платон больше молчал, предоставляя вести переговоры Свиридову, а тот не мог понять, почему отель продается. Вернее, понять мог, дело шло к упадку, и владелец пытался сбыть с рук портящийся товар. Но почему он не предпринимает попытки к улучшению ситуации? Или предпринимает, но не получается?

Пока же владелец после цветистой рекламы своей собственности начал озвучивать условия. Цена была явно завышена, но это начальная, с которой начнется настоящая торговля. Дальше пошли уже конкретные пункты:

– Никаких наличных платежей, все через расчетный счет, и сделка прямая, без посредников.

– А как же уход от налогов? – наконец заговорил Платон. – Если хотя бы какую-то часть уплатить наличными и на эту разницу снизить сумму сделки в договорах…

– Нет-нет-нет! – замахал руками грек. – К русским здесь и так сейчас относятся с недоверием, я лучше оплачу налоги, чем влезу в неприятности.

– Какие неприятности? – поинтересовался Свиридов.

– Разные, – уклончиво ответил владелец отеля. – Я хочу чистую сделку. Вы, я, договор, проверенный юристами, деньги на счет, налоги и никаких неприятностей.

Платон задумчиво молчал. Свиридов кивнул головой.

– Я вас понимаю. Отель ваш очень интересен, но нам надо время подумать, просчитать, а потом, думаю, мы продолжим переговоры.

– Отель прекрасен. – Владелец быстро взмахнул рукой. – Море чистое, воздух чистый, заводов нет, приезжай – отдыхай, как в раю.

– Согласен, – ответил Свиридов. – Но обходится он недешево.

– Э-э-э, – улыбнулся в усы старый грек. – Рай всегда обходится недешево.

– Хитрый гад, – поделился своим мнением Платон, когда они после встречи вышли на жаркую террасу.

– Было бы удивительно, если бы дело обстояло иначе. Его можно понять. Наклевывается сделка на огромную сумму и хочется избежать неприятностей.

– Даже в ущерб собственной выгоде?

Свиридов пожал плечами:

– Все люди разные. К тому же, видишь, о русских тут недобрая слава. Интересно, почему? Надо бы выяснить.

– Я постараюсь. Есть у меня тут знакомые человечки, завтра попробую связаться.

– Да, было бы неплохо.

– Ну а в целом что думаешь?

– Думаю не торопиться с решением и искупаться в море.

А море было уже вечерним, прогретым, ласковым. И от этого снова все запертое внутри на время переговоров открылось и разлилось, живого места не осталось.

Третий день подходил к концу. Третий день молчания.

Тут такое море, Лара, столько отдыхающих семей, веселых, счастливых. А ты молчишь. И меня будто нет.

Что же ты делаешь? Что?! Ты же меня распяла… Понимаешь?

Нет, не понимаешь. Ничего не понимаешь, не видишь, не слышишь.

Он ударил ладонью по водной глади. Ладонь не встретила сопротивления и ушла вниз, лишь соленые брызги на время ослепили глаза.

Не мог наслаждаться морем, теплой водой, тем покоем, который оно дарило.

Широко разводя руки, Свиридов поплыл кролем, быстро, мощно, вглубь, дальше, до усталости, до изнеможения.

Лара! Нельзя же быть такой жестокой. Это несправедливо… это невыносимо… это же конец…

Взмах. Еще, еще, еще…

Повернул назад, когда сил почти не осталось и берег казался далекой полосой.

Мыслей уже не было. Только цель – добраться до суши. Плыл медленно, сохраняя дыхание, давая отдохнуть уставшему телу, и когда достиг места, где глубина равнялась росту, перевернулся на спину, раскинул руки и закрыл глаза. Вода укачивала, убаюкивала, шептала.

А где-то там, у самой кромки, бегали дети, стояли, наблюдая, мамочки, болтали соседи по лежакам.

Зачем покупать этот отель? Ради чего?

– Ну ты силен. Я уж думал вызывать спасателей, – сказал Платон, когда Свиридов вышел на берег.

– Проверял море. Оно здесь и правда чистейшее.

7

Юля была заинтригована. Они встретились на своем месте на Новом Арбате. Да, теперь у них было свое место, и Игорь, взяв ее за руку, куда-то уверенно повел.

– Я не успеваю. Что мы собираемся делать?

– Готовить твой проект к выставке.

– Есть идеи? – Юля почти вприпрыжку бежала за ним.

– Думаю, да.

Они свернули во дворы, прошли по переулку, свернули еще пару раз и оказались перед старым кирпичным домом постройки шестидесятых годов прошлого века. Очень симпатичный, к слову, даже с эркером, что было необычно для типичных зданий того времени. Словно и не центр Москвы, а какие-нибудь Черемушки.

– Заходи. – Игорь нажал комбинацию цифр и открыл дверь подъезда.

– А… кто здесь живет? – спросила она осторожно.

– Я.

Собравшись было переступить порог, Юля резко остановилась и почти испуганно посмотрела на Игоря.

– Не бойся.

– Я и не боюсь.

Хотя на самом деле ладони вдруг стали влажными. Если парень ведет к себе домой девушку, это обычно заканчивается ясно чем. А Юля была не готова. Не сказать, что не хотела. Наоборот, но… боялась. У нее был небольшой опыт интимных отношений, к тому же не очень удачный. Парни вроде оставались довольны, а она… Наверное, она была слишком зажатой, чтобы получить настоящее удовольствие, то, о котором все говорят и пишут. Юля боялась, что с Игорем будет так же, и он разочаруется. И вообще, она не подготовилась, белье надела неподходящее, обычное, хлопковое. Больше всего на свете Юле не хотелось его разочаровать.

– Эй, я устал держать дверь.

– Я проверяю твою выдержку.

– И как?

– Тебе придется над ней поработать.

Это был чистой воды апломб перепуганной девчонки, но Юля подняла подбородок вверх и сделала шаг вперед. Подъезд удивил чистотой. Здесь явно следили за состоянием дома.

– Не знала, что продавцы книжных зарабатывают достаточно, чтобы снимать жилье в центре.

– Дом не новый.

– Но в центре.

Игорь ничего не ответил, вынул из кармана ключ и открыл дверь квартиры.

– Проходи.

Квартира оказалась двухкомнатной, с маленькой прихожей и кухней. Никакой старой мебели. Мебели вообще было мало. Больше всего Юлю поразила большая белая магнитная доска в гостиной, на которую была прикреплена карта Москвы, а сверху маркером выведен вопрос: «Москва – город будущего?» У окна находился стол, на нем стационарный компьютер. Типичное мужское жилище.

– Чай будешь? – раздалось из кухни.

– Не откажусь.

Книги лежали стопой на полу в углу. И совсем не такие, как в магазине на Арбате. Юля взяла в руки верхнюю. «Москва. Где мы живем. Знаковая архитектура Москвы в историях граждан».