Вообрази себе картину - Джозеф Хеллер Страница 52

Рембрандт

Сего дня 12 января 1639

Господин мой, я живу на Бринен Амстель.

Дом называется кондитерской.

Хейгенс не пожелал принять картину, возможно сочтя ее взяткой. Однако Рембрандт все же отправил ее с сопроводительным письмом, под конец которого снова затрагивается щекотливый вопрос о вознаграждении:

Я с чрезвычайным наслаждением прочел послание Вашей Милости от четырнадцатого числа. Я усматриваю в нем благорасположение и привязанность, а потому ощущаю сердечную обязанность ответить Вашей Милости и службой, и дружбой. По этой причине я и посылаю прилагаемое полотно вопреки желаниям моего Господина, надеясь, что Вы не сочтете сего за вольность с моей стороны, поскольку это лишь самый первый знак признательности, который я посылаю моему Господину…

… Я просил бы у Вашей Милости, чтобы вознаграждение, которое сочтут нужным пожаловать мне Его Высочество за 2 картины, я мог бы получить здесь елико возможно скорее, поскольку сейчас это было бы для меня в особенности удобно. Если мой Господин не против, я ожидаю ответа на это письмо и желаю Вашей Милости и всему семейству Вашему всяческого счастия и благословения помимо моей признательности.

Вашей Милости

смиренный и искренне любящий слуга

Рембрандт

Писано в спешке сего дня 27 января 1639 года.

Пусть мой Господин повесит эту картину там, где есть сильный свет, и так, чтобы можно было встать на некотором расстоянии от нее, тогда она явит весь ее блеск.

Рембрандту так не терпелось получить свои деньги, что две эти новые картины были отправлены еще до того, как краска на них совершенно высохла. Свежие слои краски не успели закрепиться на тех, что лежали под ними, вследствие чего «Положение во гроб» и «Вознесение» Рембрандта с самого начала стали для реставраторов устойчивым источником дохода.

Сопроводительное письмо Рембрандта отличается краткостью:

Мой Господин,

С дозволения Вашего посылаю Вашей Милости эти 2 полотна, которые, полагаю, будут сочтены столь превосходными по качеству, что Его Высочество выплатят мне на сей раз не менее тысячи гульденов за каждое. Впрочем, ежели Его Высочество не найдут их достойными такой цены, Они могут заплатить мне и меньше, как то им будет угодно. Полагаясь на умудренность и вкус Его Высочества, я с благодарностью приму то, что Они скажут.

Со всей почтительностью остаюсь их смиренным и преданным слугой

Рембрандтом

За рамы и упаковочную клеть мне пришлось выплатить вперед всего 44 гульдена.

Из следующего письма Рембрандта, шестого в ряду его литературных произведений, мы узнаем, что запрошенной тысячи он не получил.

Достопочтенный Господин,

Я совершенно уверен в доброй воле Вашей Милости касательно всякого дела и, в частности, в отношении вознаграждения за 2 последних картины и не сомневаюсь, что если бы вопрос сей был разрешен согласно желаниям Вашей Милости и со всей справедливостью, то никаких возражений против указанной мною цены не воспоследовало бы. Что до ранее доставленных мною работ, то за каждую было уплачено не более 600 королевских гульденов. И если Его Высочество не удается со всей почтительностью подвигнуть на более высокую плату, хотя картины с очевидностью оной заслуживают, я буду удовлетворен, получив по 600 королевских гульденов за каждую, при условии, что мне возместят также мои расходы на две рамы черного дерева и клети, которые обошлись мне в 44 гульдена. Того ради сердечно прошу моего Господина, чтобы я мог получить заплаченное здесь, в Амстердаме, сколь возможно скорее, веря, что, благодаря оказанной Вами мне доброй услуге, я вскорости получу эти деньги, и оставаясь между тем благодарным за всякую такую дружбу. Что до Господина моего и всех его ближайших друзей, то да пошлет им Бог долгое здравие.

Вашей Милости смиренный и преданный слуга

Рембрандт

Распоряжение о платеже последовало немедленно, но Рембрандт об этом не знал и денег не получил, поскольку главный казначей с присущим всем главным казначеям инстинктивным стремлением попридержать чужие денежки лживо уведомил его, что будто бы счет, с коего должны поступить деньги, покамест не полон.

Рембрандт провел лихорадочное расследование и установил истину.

Интересно сравнить «Седьмое послание» Платона с седьмым письмом Рембрандта. Оба писаны раздраженным тоном, многословны и исполнены своекорыстия. Впрочем, письмо Рембрандта выглядит как напоминание и жалоба попрошайки:

Мой Господин,

Мой благородный Господин, не без колебаний решаюсь я побеспокоить Вас моим письмом и делаю это по причине сказанного мне контролером… которому я пожаловался на задержку моего платежа… И как таково есть истинное положение дел, я прошу моего доброго Господина, чтобы распоряжение было подготовлено без проволочек, дабы я смог наконец получить заслуженные мною 1244 гульдена, я же всегда готов буду отплатить за это Вашей Милости почтительными услугами и доказательствами дружбы. На этом я сердечно прощаюсь с моим Господином и выражаю надежду, что Бог на долгие годы сохранит здоровье Вашей Милости и всячески Вас благословит. Аминь.

Вашей Милости смиренный и искренне любящий слуга

Рембрандт

Я живу на Бринен Амстель в кондитерской.

Следует сказать, что Рембрандтово седьмое в отличие от «Седьмого» Платона — то действительно письмо, тогда как Платоново «Послание» представляет собой тщеславное сочинение, написанное для публикации и имеющее целью представить автора в чрезвычайно выгодном свете как современным читателям, так и последующим поколениям вроде нашего.

Рембрандт получил свои деньги. Кстати, это последнее из известных нам свидетельств общения между ним и Хейгенсом, хотя Рембрандт прожил еще тридцать лет, а Хейгенс ухитрился перевалить за девяносто, оставив множество дневников.

В июле 1640-го Саския родила еще одну дочь, скончавшуюся в следующем месяце, а на тринадцатый день того месяца, в который она умерла, Рембрандт назначил поверенного для контроля за наследством, полученным Саскией от тетки, умершей шесть лет назад.

В сентябре 1641-го родился Титус.

Девять месяцев спустя умерла Саския.

Назвав в завещании, написанном за несколько дней до кончины, единственным наследником Титуса, Саския назначила Рембрандта единственным его опекуном и предоставила ему право пользоваться доходами от ее собственности при условии, что он станет нести расходы по воспитанию Титуса, и до тех пор, пока он не женится вторично.

Рембрандт не женился, что могла бы засвидетельствовать Гертджи Диркс. В 1649 году она подала на него в суд за нарушение обещания жениться, жалуясь, что

ответчик дал устное обещание жениться на ней и подарил ей кольцо в залог сего. Сверх того, он спал с ней более нежели один раз. А потому она требует, чтобы он женился на ней или как-то иначе ее обеспечил.