Родичи - Дмитрий Липскеров Страница 51

Иван Семенович Бойко сидел в своем кабинете и смотрел в окно на поток проезжающих под окнами машин. Генерал-майор был достаточно расслаблен, хотя движение по делу о крушении затормозилось до остановки, если оно было — движение.

Месяц назад, во вторник, Иван Семенович добрался на общественном транспорте до украинского ресторана «Шинок», в котором встретился со своим информатором.

Под борщ с пампушками и вареники с картошкой они поговорили.

— Давно вас не было! — тихо проговорил мужчина с мятыми, как у борца, ушами. — И рука у вас поломанная… Я уж думал, не свидимся.

— Видишь меня?

— Я в контактных линзах. Вижу хорошо.

— У вас там про палладий что-нибудь слышно?

Мужчина оторвался от борща, долго и удивленно смотрел в глаза визави, потом странно улыбнулся.

— Товарищ полковник!.. — с иронией.

— Генерал, — уточнил Бойко.

Следующие десять минут человек с мятыми ушами ел молча. Иван Семенович его не торопил, наслаждаясь наваристым супчиком и чесночной пампушкой.

— Я тоже на повышении, — звякнул ложкой о дно мужчина.

— Поздравляю.

Дождались вареников и захрустели жареным лучком.

— По рюмочке?

— Можно, — согласился повышенный.

Заказали горилку. Двести. И каши гречневой со шкварками.

Выпили по пятьдесят, послушали скрипача, одетого в расшитую народными узорами рубаху.

— Я в Думе, — сообщил мужчина. — В Комитете по безопасности.

— Широко шагнул, — кивнул головой Бойко и выпил клюквенного морсу. — Помнишь, я тебя от вышки спас, когда тебя гэбуха повязала на жене шведского посла в «Космосе». А в портфельчике у тебя карты наших пусковых шахт по всему СНГ были…

— Зачем напоминать, Иван Семенович, такие вещи не забываются, — обиделся собеседник. — Кстати, вы не знаете, кто меня тогда подставил? Ведь в портфельчике должна была быть «деза», а оказался верный чистяк!

— Знаю. — Генерал-майор сплюнул в кулак нечищеную крупку гречки. — Ну да он уже на Новодевичьем лежит лет пять. А за тебя отомстили. Лежит он с подселением. На нем баба голая неустановленной личности, выловленная из пруда, положенная в его же гроб, на мундир парадный.

— Спасибо…

Покушали сладкого. Рулета макового со сливочным соусом по кусочку и яблоки, запеченные с липовым медом.

— Вы имеете в виду палладии с железной дороги? — наклонился за салфеткой мужчина.

То ли салфетка прошуршала, то ли шепоток за салфеткой.

— Я — главный по этому делу.

— Понятно… Ну что, счет просить будем?

— Пожалуй, Оскар, — согласился Иван Семенович.

Расплатились, причем сделал это человек с ушами борца даже без видимого поползновения генерала помочь. На кличку он отреагировал дрогнувшей бровью.

— Так вот, Иван Семенович, — отряхнулся мужчина от крошек. — Металл ваш за границей. Весь. Мне это доподлинно известно. Поделили его на пятерых. Их имена я называть не стану. Дело с полгодика потянут, вас после закрытия на пенсию окончательно!..

— Ясно. — Иван Семенович заметно побледнел.

Оскар встал из-за стола.

— А кино американское я уже не смотрю, и русское тоже! Времени нет!..

Экс-Оскар, не прощаясь, направился к выходу, через минуту вышел и Иван Семенович.

Генерал задержался в антикварном магазинчике ресторана, выбирая безделушку из венской бронзы для Маши, как вдруг увидел Оскара, переходящего через дорогу к Международному центру в сопровождении трех мужчин. У одного из сопровождающих в руках была гаишная палка, которой он махал, приостанавливая автомобильный поток.

Далее генерал Бойко увидел смерть своего бывшего осведомителя и всех трех его телохранителей.

Гаишная палка не помогла остановить президентский кортеж, и четверо мужчин, среди которых находился депутат Государственной думы, член Комитета по безопасности по кличке Оскар, были убиты шестнадцатитонным джипом прикрытия, который даже не вильнул, не попытался уйти от столкновения, а танком раздавил человеческие тела.

«Значит, Президент в кортеже», — определил Иван Семенович как истинный профессионал.