Тигры в красном - Лайза Клаусманн Страница 51

Дойдя до заброшенной хижины у Ледяного пруда, он снова остановился. Это место было не хуже любого другого, куда можно привести женщину, не являющуюся твоей женой, для того чтобы покувыркаться. Но, прислушавшись, он решил, что в хижине пусто. Он дошел до края луга, впереди простиралось болото, окруженное с двух сторон подлеском, ни то ни другое не показалось ему подходящим местом. Туфли промокли от вечерней росы, Хьюз выругался сквозь зубы. Когда он найдет Эда, то хорошенько пропесочит его за эту беготню.

Если он его найдет.

Он уже было решил бросить поиски и подождать, пока мальчик вернется домой, и тут услышал тихий треск в кустах сбоку. Разглядеть что-то в зарослях было сложно, но кто-то определенно удалялся от него. Дерьмо. Хьюз продирался сквозь заросли, прикрывая лицо, чтобы не оцарапаться об ежевику.

Он вывалился из кустов и очутился на извилистой тропинке, петлявшей между живыми изгородями. В воздухе стоял тяжелый аромат жимолости, и Хьюз поймал себя на том, что вспоминает о своем первом поцелуе с Ник, возле дома ее матери, после танцев. Она прислонилась к стене дома, слегка вжавшись в цветущую жимолость, и с тех пор в его сознании этот аромат был связан с ней.

Хьюз подошел к расчищенному участку и замер. Луна поднялась выше. В старой лачуге, где не было одной из стен, Фрэнк Уилкокс со спущенными до щиколоток штанами ритмично входил в девушку, которую за ним было почти не разглядеть. Одной рукой Фрэнк держал девушку за голову, точно за поводья.

А в центре полянки, спиной к Хьюзу, стоял Эд. Мальчик не издавал ни звука, но Хьюз увидел, как его правая рука движется вверх-вниз в неистовом ритме.

Господи, подумал Хьюз. Господи, мать твою.

Стараясь не шуметь, он приблизился к Эду и крепко сжал плечо племянника. Рука мальчика замерла, но больше он не шевельнул ни единым мускулом. Не всрикнул, не подпрыгнул от неожиданности. Тихо чиркнула застегиваемая молния, и Эд повернулся к нему. Лицо было пустым. Хьюз поморщился. Он приложил палец к губам и указал в направлении тропинки. Эд помедлил секунду, а затем направился в сторону кортов.

По дороге Хьюз молчал, вне себя от ярости глядя на мальчика, неспешно шагающего впереди. Когда они дошли до места, где тропка вливалась в улицу, он развернул Эда к себе:

— Что, черт побери, ты творишь?

— Я не извращенец, — просто сказал Эд.

— Я в этом не уверен, — ответил Хьюз. — Господи, о чем ты думал?

Эд молчал, его глаза все так же ничего не выражали. Хьюз не мог понять, что происходит в голове мальчика, но он помнил, что и сам творил странные вещи в возрасте Эда, ему становилось не по себе, когда он вспоминал о тех днях.

— Послушай, — Хьюз решил сменить тактику, — это нормально, если тебя интересует такое.

— Какое?

Господи.

— Мужчины и женщины.

Эд молчал.

— Когда я был в твоем возрасте, мне очень нравилась одна девочка…

Он толком не понимал, что хочет сказать.

— Мне не нравится Фрэнк Уилкокс. Да и девушка тоже особо не нравится.

Этот парень настолько туп?

— Я хочу сказать, Эд, ты не должен шпионить за людьми посреди ночи. Особенно вот так. Понятно? Боже.

— Я не шпионил.

— Думаю, мы оба знаем, чем ты занимался.

— Это исследование.

— Никакое это не исследование. — Хьюз снова разозлился. — И то, что ты видел, вовсе не приятное зрелище.

— А почему оно должно быть приятным?

Тон мальчика был нейтральным, но у Хьюза создалось впечатление, что Эд его дразнит.

— Послушай, я знаю, что дома у вас сейчас не все гладко, с твоим отцом…

— Не говорите об отце, — сказал Эд, и Хьюз почувствовал, что эту грань лучше не переступать.

— Послушай…

— Я стараюсь узнать что-то новое, — сказал Эд. — Про людей, про то, что у них внутри.

— Прости, что ты имеешь в виду — что у них внутри?

— Я занимаюсь исследованиями. Исследую то, что другие люди не хотят замечать. Это не всегда приятное.

От того, как он это сказал, может быть, от его тона Хьюза бросило в холод. Здесь что-то было не так.

— Что ты имеешь в виду? — повторил он.

— Например, — сказал Эд, — я знаю о ваших письмах. Тех, от женщины из Англии. Евы.

Хьюз почувствовал, как из его тела точно выпустили воздух. И тут же в кровь хлынул адреналин. Ева. Этого не может быть. Мозг сделался рыхлым, примитивным. Он шагнул к Эду, за ворот притянул к себе, лицом к лицу. Так близко, что почувствовал запах шампуня и пота.

— Что ты, блядь, сказал?

Собственный голос показался ему странным, спокойным и холодным.

— Письма, — пробормотал Эд торопливо, точно близость Хьюза взбудоражила его. — Те, что вы прячете в подвале.

— Письма, которые я прячу в подвале. — Ярость исходила от него, как дурной запах. — Мои письма. Ты, маленький выблядок.

Он был готов разорвать мальчишку на куски. Он знал, что не сможет себя остановить. И вдруг — Ник. Он должен подумать о ней. Хьюз заставил мозг работать. С невероятным усилием он отпустил Эда.

— Нет, Эд, — спокойно произнес он, — не думаю, что ты нашел какие-то письма. Не думаю, что ты что-то знаешь. Я думаю, что ты жалкий сопляк, которого застукали, когда он дрочил на двух взрослых, занимавшихся этим самым. Очень печальная история. Про такие истории люди думают: «Надо же, какой бестолковый испорченный мальчишка». А потом начинают задумываться о других вещах — например, может, у него проблемы, может, он нездоров? Понимаешь, о чем я?

— Не думаю, что я бестолковый, — ответил Эд, не отводя глаз от Хьюза. — Но я ведь могу спросить тетю Ник. Вдруг она знает.

Хьюз медленно кивнул, а затем ударил мальчика тыльной стороной руки — с такой силой, что Эд полетел на землю. Эд прижал руку к губам, но остался лежать.

— Вставай, — велел Хьюз.

Эд встал. Он схватил мальчишку за лицо и осмотрел. Крови не было.

— Отправляйся домой и смотри не разбуди свою мать. — Голос был хриплый, точно Хьюз пробежался на холоде. — И не смей мне больше угрожать.

Эд все смотрел на него. Он не плакал, не дразнил его, не скулил. Лишь слегка склонил голову, прежде чем развернуться и направиться по Морс-стрит.

Когда Хьюз вернулся, в доме было тихо, и он решил проверить письма. Они хранились в ящике с инструментами под верстаком в подвале, куда, как он знал, ни у Ник, ни у Дейзи не было никаких причин заглядывать. Подняв лоток с разномастными гвоздями, он обнаружил письма на месте, связка листков отменной почтовой бумаги сливочного цвета выглядела нетронутой. Он вынул самое верхнее.