На златом крыльце сидели… - Тамара Крюкова Страница 50

Борис присел рядом и, успокаивая, погладил Ингу по спине. Рыдания перешли во всхлипы. Она прижалась к нему, как доверчивая, маленькая девочка, ищущая защиты.

– Прости меня, Борька. Ты тонкий, чуткий. Ты не такой, как все, – бормотала она.

– Как это случилось?

– Прошу тебя, не надо.

– Я имею право знать.

– Ты ведь не наделаешь глупостей? Обещай, – взмолилась Инга.

Борис попытался выдавить улыбку. Получилось кривенько и неубедительно.

– Не бойся, с топором я к нему не пойду. Но мне надо понять, что произошло. Как вы вообще встретились? У вас было свидание?

– О чем ты! Я зашла к тебе на квартиру за квитанциями. Он был там. Мы просто говорили, а потом… Как наваждение. Я сама не понимаю, как могла…

Зато Борис все прекрасно понимал. Он знал, как называют это помрачение рассудка и кто в этом виноват.

«Сволочь! Какое же ты дерьмо, Алик! – подумал он. – Воспользовался своим даром, чтобы все получить даром. Вот такой каламбур!»

Борис собирался рассказать Инге все как есть, чтобы она не принимала случившееся на свой счет, но тут Инга произнесла:

– Боря, не бросай меня. Я не знаю, как жить, если ты уйдешь.

Неожиданный поворот сюжета оборачивался Борису на руку. До сих пор он больше смерти боялся, что Инга уйдет к другому. Одному Богу известно, почему она выбрала именно его. Борис не мог избавиться от чувства, что они оказались вместе по ошибке. У Инги не было изъянов, а рядом с идеалом всегда ощущаешь собственную неполноценность, даже если тебя не попрекают твоими недостатками. Инга была совершенством, а это противоречит природе. Даже на солнце есть пятна. Пожалуй, легкое чувство вины, пойдет только на пользу их отношениям.

Конечно, сейчас Инга тяжело переживает свое падение, но пройдет время, и она успокоится. Так что с откровениями следовало повременить. Недаром народная мудрость гласит: простота хуже воровства.

Мысль о том, что Инга не собирается уходить, помогла ему справиться с паникой и рассуждать более спокойно, но от этого ситуация не выглядела краше. Наверное, Цезарь чувствовал то же самое, когда верный Брут всадил в него нож.

Как Алик мог пойти на такую низость? Сколько раз они выручали друг друга. Неразлучная четверка. Один – за всех, и все – за одного. Каждый знал, что у него есть надежные друзья, на которых можно положиться. И тут удар ниже пояса. Точнее не скажешь.

– Боря, что же теперь будет? – Инга пытливо смотрела ему в лицо.

– Я ему никогда не прощу, – голос Бориса звучал пугающе ровно.

– А что будет со мной? С нами?

Борис пожал плечами, словно стряхнув с себя мрачные размышления.

– Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.

Вчерашний день прошел – и мы его схороним.

Инга обвила шею Бориса руками и жарко зашептала ему в ухо:

– Борька, я так тебя люблю. Так можешь сказать только ты.

– Вообще-то это Цветаева, – скромно улыбнулся Борис.

– Ты единственный, кто может в такой ситуации цитировать стихи. Ты такой необыкновенный! Как будто не из нынешнего века.

Чувствовать себя героем было приятно.

– В позапрошлом веке было бы легче. Вызвал бы негодяя на дуэль, – сказал Борис.

– Ни за что! Лучшие всегда погибают. Борька, обещай мне, что ты не натворишь ничего, из-за чего мне пришлось бы страдать. Ты для меня – все. Мой рыцарь.

После пережитого рыцарю смертельно хотелось выпить. Он поднялся с дивана и направился за коньяком.

Инга смотрела на Бориса, и ее переполняло чувство благодарности. Кто еще отнесся бы к подобной новости с таким благородством? Как можно было его предать? Внезапно Ингу окатила новая волна страха. Она ведь не контролировала себя. Неужели она так развратна?

Она снова заплакала.

Борис остановился на полпути к бару. В данных обстоятельствах надираться одному было не comme il faut.

– Тебе надо расслабиться, – сказал он.

Роль героя требовала особых декораций. Нужно было соответствовать.

Инга обожала устраивать вечера при свечах, но у них уже давно не оставалось времени на романтику. С тех пор, как они решили пожениться, жизнь была подчинена налаживанию быта, а любовная лодка с поднятыми веслами болталась на привязи в бухте житейских будней.

Борис задернул гардины, зажег свечи и откупорил бутылку дорогого вина. От глаз Инги, полных любви, можно было сойти с ума.

Рыцарь залпом выпил два бокала. По телу разлилось приятное тепло, а потом накатило спокойствие. Огоньки свечей трепетали, словно крылья мотыльков. Тихим фоном лилась музыка, а он читал стихи. Казалось, они начинали все вновь, с чистого листа.

Немного опьяневшие от алкоголя и от чувств, они перешли в спальню. Борису казалось, что никогда еще он не желал Ингу так сильно, но стоило им лечь в постель, как на него обрушилась непрошеная мысль: что если она станет сравнивать его с Аликом? Желание тотчас пропало. Бориса парализовал страх. В отличие от Алика он не мог претендовать на призовое место среди героев-любовников. Опыта у него всего ничего. Если бы не перепих с однокурсницей после пьяной вечеринки, он бы пришел к Инге девственником. Зато Алик знал толк в любовных играх. Надо думать, с Ингой он выложился по полной – даром, что ли, коллекционировал разные способы? Теперь Инга поймет, что пыхтение в двух-трех традиционных позах – это далеко не Кама Сутра.

– Это правда, что Алик необыкновенный любовник? – как бы невзначай поинтересовался он.

– Боря, зачем ты так? – укоризненно сказала Инга.

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

Инга прильнула к нему, но его детородный орган оставался предательски безучастным. Борис пытался настроиться на нужную волну, но в голове некстати всплыло, как однажды Алик рассказывал об особо экзотическом способе доставить удовольствие женщине. Он где-то вычитал, что на Востоке в гаремах во влагалище запускали маленькую золотую рыбку.

«Я убью тебя, сволочь», – снова подумал Борис. Он надеялся, что со временем все придет в норму, но сейчас ему не помогла бы даже виагра. Он, как пенсионер, поцеловал Ингу в щеку.

– Извини, не сегодня.