Край навылет - Томас Пинчон Страница 50

С середины 90-х, когда «Дабью-Уай-Эн-Уай» в одночасье сменила формат с кантри на классическое диско, пристойной музыки для езды по этим местам перестало хватать, но где-то после Дикс-Хиллз она ловит другую кантри-станцию, может, из Коннектикута, и вот там запевает Прогалина Май Спокноч с ее чартоломом начала карьеры «Среднеград, Нью-Йорк»:

Я отправлю, певи-цу-пастушку, С оркестром, и в шляпе к те-бе, Чтоб ты знал, что я здесь и готова, Бросить вызов с тобой судьбе –

Но ты же Залипнешь на ней, Станешь думать о ней день и ночь, Та же ста- рая мода, и жалкая кода, так что не стоит воду толочь – И, не, надо, ко, мне Лезть, Как мне, себя есть, Мне, не, нужен Нож и – вилка, бога ради, слу-шать как гудят… скучно поезда Ночью без тебя, В штате Нью-Йорк, в Среднеграде.

[После проигрыша на педальной стил-гитаре, что неизменно дотягивался и цеплял Максин душу]

Сидючи здесь, с длинногорлой, мульти- ки, глядя неделю, а тени ползут очень долгим рассказом обо всем, чего мы не успели… Мы трей- лер свой не заземлили, и стены лупили нас током, по-ка средь зимы не бросили мы, Вообще что-то чувствовать толком. И не надо ко мне Лезть, как мне, себя есть…

Тип-того. К коему моменту Максин подпевает вполне сосредоточенно, а ветер задувает слезы ей обратно в уши, и с соседних полос движения на нее поглядывают водители.

На выезд 70 она попадает к полудню, и поскольку видеопленка Марвина не очень обращала внимания на то, что Джоди Делла Фемина назвала бы «напрямками», Максин приходится полагаться в этом деле на интуицию, немного погодя съехав на трассу 27 и руля примерно столько, сколько это занимало на пленке, как ей помнится, пока она не замечает таверну с названием «Сынков О-Хо-Холл» с пикапами и мотоциклами на обеденном перерыве перед фасадом.

Она входит, садится у стойки, берет себе сомнительный салат, длинногорлую «ПСЛ» [71]и стакан. Джукбокс играет такую музыку, чьи аранжировки для струнных Максин вряд ли когда услышит в каком-либо обеденном заведении Манхэттена. Немного погодя парень в трех табуретах от нее представляется Рэнди и замечает:

– Ну, сумка через плечо покачивается так, что наводит на мысли о стрелковом оружии, но копом, по мне, отчего-то не пахнет, и вы не дилер, поэтому что нам остается, интересно. – Описать его можно было словом «колобок», но антенны Максин определяют его в ту подкатегорию колобков, которые еще и оружие носят, может, и не на себе, но с хорошей точностью где-то под рукой. У него запущенная бородка, на голове красная бейсболка с какой-то отсылкой к Мясрулю, а сзади из-под нее висит седоватый хвост.

– Эй, может, я и есть коп. Работаю под прикрытием.

– Не-е, в копах че-т такое особое есть, поневоле узнаешь, особо если тебя самого сильно попинали.

– Ну, меня тогда, наверное, просто по площадке немного поводили. Надо извиняться?

– Только если вы тут, чтобы подложить кому-то свинью. Вы кого ищете?

Ладно. Как насчет…

– Шэй и Бруно?

– А, эти, эй, им можно сколько хотите свиней подкладывать. Тут все огребли свою долю кармы, но эти двое… а вам они вообще за каким рожном?

– Тут просто один их друг.

– Надеюсь, вы не про Уэстчестерского Уда? Сложен так, что будто по земле стелется, еще вот это бельгийское пиво полюбляет?

– Возможно. А вы случаем не знаете, как мне до их дома доехать?

– О, я понял. Вы страховой оценщик, правильно?

– Это как?

– Пожар.

– Я просто бухгалтер из конторы этого парня. Он какое-то время не появлялся. Какой пожар?

– Пару недель назад вся хаза сгорела. В новостях много шуму было, спасатели со всех сторон съехались, пламя до неба, аж с ЛАСА видно было.

– Как же…

– Обугленные останки? Не, ничего такого.

– Следы катализатора?

– Вы точно же не из этих девах, из крим-лаб, как по телику.

– Вот вы меня прибалтываете.

– Это потом. Но если вы…

– Рэнди, если б я прям сейчас была не так подстегнута в офисный режим?

Общая пауза. Коллеги в перерывах от работы с трудом стараются слишком громко не ржать. Рэнди здесь все знают, довольно скоро уже в разгаре шаденфройдефест [72]насчет того, кому тут хуже всех. С прошлого года, когда сдулся техно-бум, большинство здешних домовладельцев, кого задело рынком, взялись не исполнять контракты налево и направо. Лишь время от времени можно найти отголоски золотой эпохи девяностых, когда улучшались жилищные условия, и одно имя тут, к неудивлению Максин, всплывает постоянно – Гейбриэл Мроз.

– Его чеки по-прежнему проходят, – предполагает Максин. Рэнди заливисто хохочет, как это обычно делают колобки.

– Когда он их выписывает. – Ремонтируя ванные, Рэнди раз за разом оказывается с зажатыми фактурами. – Я сейчас тут всем кругом должен, душевые головки с четырехзначным ценником, здоровенные, как пицца, мрамор для всех ванн спецзаказами из Каррары, Италия, особые стекольщики для зеркального стекла в золотую прожилку. – Все в баре подключаются с похожими историями. Как будто после судьбоносной встречи с бухгалтерами таблоидной фигуры Доналда Трампа по учету затрат в какой-то момент, Мроз теперь всюду применяет руководящий принцип денежных мешков – платить только основным подрядчикам, на мелких класть с прибором.

У Мроза поклонников здесь немного – чего и следовало ожидать, предполагает Максин, однако шокирует ее единодушие мнения в этом баре: он к тому же, вероятно, приложил руку к поджогу дома Шэй и Бруно.

– Какая связь? – Максин, щурясь. – Я всегда больше считала его человеком хэмптонским.

– Край города с жульем, как любят говорить «Орлы», Хэмптоны ему такого не дают, ему нужно отрываться от огней и лимузинов, забуриваться в какую-нибудь развалюху, как у Бруно и Шэй, где можно косяки повышибать.

– Они думают, таким были, – высказывается молодая женщина в малярной робе, без лифчика, по всем голым предплечьям китайские татухи, – нёрдами с фантазиями. Хотят к этому вернуться, снова навестить.

– Ох, Вифезда, ты просто киска – эдак с рук старине Гейбу спускать. Он же как со всеми остальными, ищет, с кем бы трахнуться подешевше.

– Но зачем, – Максин своим лучшим голосом страхового оценщика, – дом-то сжигать?

– У них репутация там была из-за странного поведения и чего не. Может, Мроза шантажировали.

Максин быстро прочесывает лица в непосредственной близости, но не видит тех, кто считает, будто знает наверняка.

– Карма недвижимости, – предполагает кто-то. – Такая хаза, как у Мроза, вне всяких пропорций, означает, что нужно как-то уничтожить много домов поменьше, чтобы поддерживать общее равновесие.