Добро пожаловать в мир, малышка! - Фэнни Флэгг Страница 50

Дена покачала головой, когда Майкл взял не ту картину, потом кивнула — да, когда он взял ту, что нужно.

— И я давно знал, что вы — тот самый человек. И дело в том, что я… ну, полностью, совершенно потерял от вас голову. С того момента, когда вы вошли в мой кабинет.

— Угу. — Дена беззвучно произнесла «да», когда Майкл указал на следующую картину.

— Я знаю, для вас этот звонок как гром средь ясного неба, но я ждал, чтобы дать вам время. Я хотел позвонить раньше… Вы со мной как-нибудь пообедаете?

На том конце провода молчали.

— Вы, конечно, думаете, что я рехнулся, и с моей стороны это очень странно — вот так взять и огорошить вас ни с того ни с сего… Или, если у вас с кем-то серьезные отношения…

— Доктор О'Мэлли, — сказала Дена, — можно я перезвоню вам через несколько минут?

— О! Ну да, конечно.

— Я просто сейчас не одна и…

— А-а… Да, простите. Разумеется.

— Я перезвоню.

Дена повесила трубку, не веря своим ушам. Это и впрямь было очень странно. Может, она ослышалась, или он сошел с ума, или пьян, или это шутка такая? Она не знала, что и думать, так что решила до поры забыть об этом и продолжать развешивать картины, пока Майкл здесь.

А Джерри трясло. Он сделал самый важный звонок в жизни и забыл дать ей свой номер. Ему было слишком стыдно перезванивать, и он понадеялся, что она посмотрит в телефонном справочнике. Но она не позвонила.

В воскресенье вечером он пришел к Элизабет Диггерс с пинтой мороженого.

— Привет, Джерри! — крикнула она. — Проходи в кухню. Я ужинаю.

— Ох, прости.

— Все в порядке, рада буду, если составишь мне компанию. — Она заметила пакет. — Что ты мне принес?

— Мороженое.

— Молодец, как раз вовремя, будет на десерт. Ты знаешь, как угодить женщине. Спасибо.

Джерри поставил мороженое в холодильник и сел за стол.

— Ну? Что случилось? Голос у тебя по телефону был огорченный.

— Элизабет, боюсь, я сделал ужасную глупость, просто кошмарную, и подумал, что ты должна об этом знать.

— Что ты натворил?

— Позвонил Дене.

— Господи. И?..

— Выставил себя полным идиотом.

— Джерри, ты не мог выставить себя идиотом. — Она успокаивала его, но готовилась к худшему. Профессиональный опыт подсказывал ей, что влюбленные мужчины, будь они хоть семи пядей во лбу, способны на самые идиотские поступки.

— Не идиотом, точнее будет сказать — полной задницей. Так что я хотел тебе сам рассказать, прежде чем ты услышишь это от нее. Вообще-то я позвонил, чтобы услышать ее голос. Но потом, когда она ответила, я просто как-то растерялся.

Элизабет подняла взгляд от тарелки:

— Что ты ей сказал?

Джерри принялся шагать по кухне.

— Я сказал… Мол, я знаю, что мой звонок как гром средь ясного неба… но с первой встречи я влюбился до беспамятства… и мне всегда говорили, что в один прекрасный день я встречу человека, который создан как будто для меня… и для меня она такой человек.

Диггерс осторожно положила на стол вилку.

— Так и сказал?

— Да.

— Угу. — Доктор Диггерс помолчала немного и спросила: — А она что?

— Сказала: «Я вам перезвоню… Я сейчас не одна».

— Угу.

— Это было в пятницу, и она не перезвонила. Так что теперь она бог знает что обо мне думает, а я, разумеется, как полный дурак, не оставил ей свой номер. Короче, мне сейчас идти топиться или несколько дней подождать?

— Думаю, у тебя есть в запасе несколько дней, — улыбнулась доктор Диггерс, а сама подумала: бедный Джерри, иди топись.

Прихоть

Нью-Йорк

1976

На следующем сеансе Дена не упомянула о звонке Джерри, и хотя доктор Диггерс сгорала от желания спросить, сделать этого она не могла. Доктор Диггерс оказалась в сложном положении — между пациентом и другом. Она очень любила Джерри, они дружили много лет. Познакомились они, когда он был студентом, а она еще преподавала в аспирантуре. Однажды на занятии она обмолвилась, что хотела бы принять участие в демонстрациях за гражданские права человека, которые проходили в то время. Через два дня Джерри вошел и заявил: «Доктор Диггерс, вы хотите пойти на демонстрацию, и вы на нее пойдете. Выезжаем завтра. Маршировать вы не можете, зато прекрасно можете ехать, черт подери!» Он и двое его друзей наняли фургон и повезли ее аж в Миссисипи. Странное зрелище представляла собой эта парочка: красивый голубоглазый и светловолосый мальчик, толкающий инвалидное кресло с черной женщиной, но опыт, который они получили, никогда не забудется. Позже, когда была объявлена демонстрация за женское движение в Нью-Йорке, она ему позвонила:

— Как насчет еще одного пробега?

Он был за, и оба они в тот день были счастливы, особенно Джерри, которого несколько очень либерально настроенных дамочек дружески похлопали пониже спины.

Джерри в ее глазах всегда был особенным человеком, и ей было больно видеть его расстроенным, но сделать она ничего не могла.

Спустя неделю Дена ходила выпить с одним занудой-пиарщиком, который пытался обаять ее ради того, чтобы она взяла интервью у его клиента, и, вернувшись домой, она разыскала номер домашнего телефона Джерри и оставила сообщение:

— Ну и?.. Вы звоните, сообщаете, что без ума от меня, а дальше — ни слуху ни духу?

Джерри заставил себя пойти прогуляться. Он ждал звонка неделю и наконец сдался. Придя вечером домой, выслушал сообщение и застыл в шоке, не в силах шевельнуться. По крайней мере, она с ним все еще разговаривает, уже кое-что. Но что, бога ради, означал этот звонок? Он был психиатром — и все же не знал ответа. Зато у него снова появилась надежда.

А что же Дена? Как всегда, когда дело касалось личных отношений, она позвонила просто по прихоти, и это ровным счетом ничего не значило.

По еще одной прихоти Дена решила в воскресенье устроить на новой квартире вечеринку. Хотя она никому не проболталась, это был ее день рождения, о котором она бы и не вспомнила, если бы Норма, Мак и тетя Элнер, как всегда, не прислали ей поздравительные открытки.

Она пригласила Айру Уоллеса и его жену. Ей нравилась миссис Уоллес — замечательная женщина и, должно быть, видит в Айре что-то хорошее, только вот что именно? Пригласила она и своего агента Сэнди с женой, и еще нескольких человек, включая Джерри О'Мэлли.

В воскресенье Джерри довел себя почти до помешательства. Он пять раз переменил галстук и бесился, что зря постригся у парикмахера, который не на ту сторону сделал пробор. Но Дена дала ему почувствовать себя желанным гостем и вела себя так, будто он не звонил и не выставлял себя дураком, и он был за это благодарен. Ему удалось за время вечеринки почти ничего дикого не сотворить, разве что, мотнув ногой, сбить с кофейного столика бокал с шардоне. Куда как не чудо, учитывая обстоятельства.