Засекреченное будущее - Юрий Поляков Страница 50

Мне нравятся конструктивистские станции первой очереди — «Парк культуры» «Кропоткинская», «Сокольники», «Красные ворота», «Комсомольская» с панно Лансере. А мозаики и плафоны Дейнеки!

— А из более новых?

— «Авиамоторная» выглядит стильно. «Славянский бульвар» сделан под «модерн», очень талантливо. Станция «Достоевская» чудо как хороша! Так и ждешь, что вот-вот из-за колонны выйдет Раскольников… с топором. Мне, кстати, нравятся и наземные здания многих станций. Они похожи на храмы тайного подземного божества. Особенность столичной подземки в том, что из чисто функциональной транспортной сети она превратилась в своего рода музей истории архитектуры, ведь в оформлении наших станций можно найти древнеегипетские, зороастрийские, античные, древнерусские мотивы, мощное наследие готики, возрождения, классицизма, ар-деко, конструктивизма, авангарда… А «сталинский ампир»! Я бы на месте президента великому вождю за это звезду Героя Труда дал. Посмертно. Но, боюсь, либеральные советники Путина отговорят. Иной раз спустишься вниз, а там такой открывается односводчатый тоннель, что дух захватывает, ведь ему без малого сто лет! А насквозь прозрачные «Воробьевы (Ленинские) горы», парящие над Москвой-рекой!

— Вы прямо как профессиональный экскурсовод!

— А я с собой вожу справочник по архитектуре метрополитена, выпущенный по книгоиздательской программе московского правительства. Очень полезная, познавательная книжка! Чего стоят одни только названия камней и минералов, из которых сложено метро! Проезжая станцию, на которой давно не был, я достаю книгу и освежаю в памяти — кто архитектор, кто инженер, кто строители, кто авторы декоративных элементов, скульптур и панно. Великие люди! Здорово, что на станциях теперь есть (еще не везде) памятные доски с их именами. Сейчас, когда Москва расширяется, как Вселенная, хорошо бы и новым улицам-переулкам дать их имена, чтобы люди помнили.

— Вас, наверное, часто отрывают от чтения?

— Не скажу, что мне проходу не дают, я же не Максим Галкин, но иногда узнают. Попадаются любители моих книжек и спектаклей: чувствуется, что следят за мной, покупают новинки, посещают премьеры…

— И о чем чаще всего с вами заговаривают?

— Часто вспоминают «Парижскую любовь Кости Гуманкова». Эта повесть вообще самое популярное мое произведение — с 1991 года переиздавалась 35 раз. Когда в 2001 году вышел роман «Замыслил я побег…», спрашивали, остался ли в живых сорвавшись с балкона, мой главный герой — Башмаков. А если жив, что с ним будет: останется с женой или сбежит к юной любовнице. С 2008-го по 2012-й выпытывали, когда же выйдет третья, последняя часть «Гипсового трубача». После публикации «Любви в эпоху перемен» в 2015 году огорчались, что я заставил героя после всех пережитых разочарований еще и умереть: «Могли бы и пожалеть!» Благодарят за честное описание советских времен в романе «Веселая жизнь, или Секс в СССР», иногда хотят поделиться своим любовным опытом полувековой давности. Слушаю с интересом до ближайшей остановки.

Раньше, частенько просили передать Владимиру Соловьеву, чтобы он меня не перебивал, когда я выступаю в его передаче. Теперь, после книги «Желание быть русским», я угодил в «черные списки» ТВ, и таких просьб больше не поступает, нет повода. Но зато постоянно спрашивают, с какой стати Эдуард Бояков снял из репертуара мои пьесы «Как боги…» и «Особняк на Рублевке», шедшие во МХАТе имени Горького на аншлагах. Я честно отвечаю: «Отомстил за то, что я поддержал великую актрису Татьяну Васильевну Доронину, оскорбленную и обманутую!» Просят передать ей слова любви и поддержки…

«17 лет. Метро»