Мадлен. Пропавшая дочь - Кейт Мак-Канн Страница 5

Мы с Джерри очень хотели детей, но когда в течение двух лет мне не удалось забеременеть, стало понятно, что это будет не так просто, как мы предполагали. Те женщины, которым посчастливилось зачать без труда, часто не понимают, в какое мучительное испытание превращаются бесплодные попытки завести ребенка: месяцы горького разочарования, отягощенные необходимостью заниматься сексом по расписанию, из-за чего эти занятия перестают быть спонтанными и уже не приносят удовольствия. В таком случае секс становится медицинской необходимостью, а не приятным интимным занятием. И со временем тебе все труднее заставлять себя радостно улыбаться, поздравляя подруг, которым, похоже, удается забеременеть без всяких проблем.

В 2000-м мы приняли решение переехать на юг, где Джерри мог заняться преподаванием кардиологии, и переселились в Лестершир. Ему, можно сказать, повезло, потому что получить такую должность очень тяжело. Но при этом он должен был отработать обязательные полгода в линкольнширском Бостоне, до которого от нас добираться два часа через всю страну. Я к этому времени была уже заведующей отделением анестезиологии в Глазго и заканчивала ординатуру. Через полгода я смогла перевестись в Лестер, и мы обосновались в Куиниборо, живописной деревеньке с парой пабов, универмагом и отличным мясником.

Так совпало, что брат моей матери, Брайан Кеннеди, жил в соседней деревне Ротли, до которой от Куиниборо десять минут езды. Он уже был на пенсии, но до этого работал директором школы в Лафборо. Я была близка с дядей Брайаном, тетей Дженет и их детьми, Джеймсом и Аилин, потому что в детстве мы каждый год на Рождество и на Пасху ездили к ним в гости. Джеймс и Аилин были мне как братик с сестричкой. Иметь родственников по соседству было приятно, потому что Лестер — не Ливерпуль и не Глазго, и местные жители показались мне довольно замкнутыми, что для меня было непривычно. Помогало и то, что среди наших соседей (половина — молодежь, половина — пенсионеры) не было старожилов. Наш дом представлял собой старинное поместье, лишь недавно переделанное под коммунальное жилье, поэтому там все были новенькими.

Вскоре после того, как мы переехали в Куиниборо, я решила оставить анестезиологию и заняться подготовкой к частной врачебной практике. Это было трудное решение — мне нравилась анестезиология и передо мной открывались хорошие карьерные перспективы, но как раз когда Джерри решил оставить работу в Бостоне, должна была начаться моя полугодовая отработка там. Я чувствовала, что, если мы оба будем работать в больнице и наши графики не будут совпадать, это не только пагубно скажется на нашей личной жизни, но и уменьшит шансы зачать ребенка.

Так как я имела за плечами разнообразный опыт работы в больнице, для того чтобы получить разрешение на частную практику, мне оставалось только полгода поработать в психиатрии и пройти специальную подготовку. Однако мне не хотелось бросать ординатуру в своем анестезиологическом отделении. Это означало, что мне придется справляться с огромным объемом работы, и все говорили мне, что нужно быть сумасшедшей, чтобы взвалить на себя такое. Но раз уж я взялась за это, то должна была довести начатое до конца. Джерри хорошо понимал меня. Мы с ним оба перфекционисты, и ни он, ни я ничего без веских причин не бросаем.

Подготовку я проходила в городе Мелтон Мобрей, в одном из первых в стране центров подготовки терапевтов, который был и остается самым большим в Соединенном Королевстве.

В нем работают не только специалисты в разных областях медицины, включая кардиологию, офтальмологию, дерматологию, спортивную медицину и отоларингологию, но и внушительная команда медсестер, фармакологов и так далее. К тому же там существует система взаимодействия врачей, позволяющая любому из терапевтов при необходимости направлять пациента к специалисту более узкого профиля. Эта система позволяет значительно уменьшить количество направляемых в больницы пациентов, поскольку терапевт может лечить их амбулаторно.

Пройдя подготовку, я устроилась в поликлинику. Работа эта мне нравилась, особенно общение с пожилыми людьми, хотя во многом работать там было сложнее, чем в больнице. В поликлинике ты, можно сказать, находишься на передовой и не знаешь, с чем тебе придется столкнуться в следующую минуту. Несмотря на поддержку коллег, ты все же работаешь более независимо, к тому же в течение дня тебе приходится самому принимать решения по самым разным вопросам, не видя ни лабораторных анализов, ни рентгеновских снимков. Безусловно, везде хватает стрессовых ситуаций, и все же я считаю, что заниматься общей практикой сложнее: для этого нужно иметь соответствующие навыки и обладать способностью подмечать малейшие отклонения от нормы, не говоря уже о сострадании и умении сопереживать.

Несмотря на огромные перемены и дома, и на работе, мы вскоре обзавелись друзьями. Одними из самых близких стали Фиона Уэбстер и ее парень Дэвид Пейн. Впервые с Фионой я встретилась в декабре 2000-го, в буфете отделения интенсивной терапии клиники Лестерского университета, где мы обе работали анестезиологами. За день до нашей встречи я окончила ординатуру, и у меня было самое радужное настроение. Довольно быстро я поняла, что у нас с ней много общего. Мы стали такими подругами, что один наш коллега даже в шутку нас называл «ангелами Чарли».

Когда у нас было свободное время, мы с Джерри ходили в гости к друзьям или бегали по полям вокруг Куиниборо. Джерри, правда, иногда еще играл в сквош и вступил в гольф-клуб «Ротли Парк». Жили мы тогда насыщенной жизнью и были счастливы, если не считать неудач с зачатием. Я старалась даже Джерри не показывать, как тяжело мне было с этим справляться. Я не хотела, чтобы меня воспринимали как сумасшедшую или одержимую идеей зачатия, хотя, думаю, любая женщина становится несколько зацикленной на этом, когда принимает самое важное в своей жизни решение — завести ребенка. В моем случае, конечно, не было ни малейших сомнений в том, что я стану матерью. Это было лишь вопросом времени.