Личный дневник Маргариты - Мария Линдеманн Страница 5

– Нет. Но об этом никто не узнает. Тем более, какая разница?

– В смысле?

– Какая разница, мы бы сначала отсосали, потом заморочились, потом купили, или нам это сразу дали?

Пока Маша на зеркале чертила дорогу, я думала. Нет ничего хуже, чем ненавидеть себя.

– 13 минут.

– Аххаха! Я уже поняла, что ты всегда это делаешь.

– Конечно, прикольно ведь.

– Ты ещё у всех в сантиметрах измеряй, составь таблицу, начерти график, ставь каждому оценку, – Начала ржать Маша.

А я уже думала о том, как бы сказать ей про выходные.

– Я уже вижу. Ты хочешь свалить. И опять в самое не подходящее время. Выходные – это самое бабло, а ты сливаешься.

– Машуль, ну это, как крышечка от моей кастрюльки!

– Дать бы тебе по чайничку.

– Ну, Машааа… Он меня так ждет всегда!

– Ты тупая? Конечно, ждет. К нему такая тёлка приезжает каждые выходные трахаться.

Правда, мы даже не разговаривали. Я понятия не имела, какой у него голос. Мне было без разницы, кем он работает, сколько зарабатывает, чем занимается.

Единственное что он мне в прошлый раз сказал.

– Смотри, пока тебя не было, я собрал паззл.

Это был огромный паззл с тигром. С тигром!!!! Это то же самое, что собирать небо… Боже, сколько терпения у этого человека.

Мне очень нравилось спать с одним гостем. Один раз, я его даже поцарапала. Сразу было видно, что это след от женского, ногтя. Он мне, конечно, не сказал ничего, но я видела его панику: конечно, как идти с этим домой? Я прошлась по коридору и нашла длинный ржавый острый гвоздь с резьбой. Или шуруп. Я без понятия, как это называется. Я уже знала что делать.

– Только спокойно, ладно?

Я заказала 50 грамм водки, окунула туда гвоздь и порезала ровно по царапине.

– Ну, вот, скажешь, что гвоздем поцарапался. Держи.

– Охуеть, ты отчаянная.

Больше ничего Ринат сказать не мог. С ним нравилось спать всем девочкам, но выбирал он меня. Я видела их зависть. У меня были самые лучшие костюмы, самые, новые стрипы. Я не жалела на это денег. Мне нравилось все это покупать. Я лучше всех танцевала и постоянно учила что-то, новое. Я постоянно ходила в солярий. Я старалась, а они просто завидовали.

Я видела, как грызет их постоянное соперничество и конкуренция, они сгорали от этого.

Я поняла зависть грызет того кто завидует, а не того кому завидуют. Я научилась принимать себя такой, какая я есть, а не смотреть на других и впадать в депрессию из-за маленькой груди или ещё из-за чего-то.

Мы сели в такси.

– Маш, а ведь мне уже послезавтра восемнадцать. Что будем делать?

– Не знаю. Кино надоело, кони надоели, боулинг надоел, клубы тоже.

– Был бы у нас аквапарк.

– Агааа.

– А поехали в Ебург?

– Поехали!

Дяденька, мы передумали. Мы не хотим домой. Мы хотим в Ебург.

Он посмотрел на нас, как на больных.

В гостинице «Домашняя» на нас посмотрели, как на чудо, когда мы приехали на такси с челябинскими, номерами.

Мы три дня отдыхали. Мы провели целый день в аквапарке. Машка испугалась, а я прокатилась на всех страшных горках. Мы скупили весь «гринвич».

Так получалось, что мы везде попадали на скидки и в результате завалили весь, номер туфлями, платьями, косметикой и одеждой. Мы обошли все клубы. Больше всего мне понравился клуб «Голд». Он был большой, с тремя танцполами, и на каждом играла своя музыка. Мы остались на улице, где играл RNB.

Когда мы в баре хотели расплатиться за наши коктейли, бармен не взял с нас денег. Он показал чью-то пластиковую карту и сказал: «С денюхой тебя!»

Ого! Меня уже в Ебурге узнают. Ровно в 00, 00 я закричала:

– Ура мне 18!!!

И с другого зала, жаль, я не видела, откуда, услышала «ура!!! Меня не посадят!!!»

Мне нравилось, что он ни о чём меня не спрашивал. Такое чувство, что он знал, какая я. Не то, какие поступки я совершаю, а то, кем я являюсь на самом деле. Когда он меня обнимал, я чувствовала «я дома». А ещё, мы безумно друг друга хотели. Первый раз я пожалела, что нельзя вернуть время назад и что-то исправить. Я хотела, чтоб он у меня был первым. Я даже уверена, что мне не было бы так больно.

Мне было без разницы, сколько у него женщин было, и есть ли у него ещё кто-то, кроме меня. Ему было достаточно просто положить на меня руку.

Как это ванильно звучит, но это правда.

– Ведь уже сентябрь. Ты разве нигде не учишься?

Ага, блин, учусь. Я уже все умею.

Осень. Зашуршали листья. Потянуло холодом. Стало грустно.

Я полгода не звонила маме…

Да ты хоть знаешь, кто я такой?

И зачем я вообще пошла на этот приват? Меня бесят такие дяди.

– Ты мне дашь или нет? Или мне звонить Саше?

Ага, выучил имя директора и берет меня на понт, стопудово. Меня бы предупредили. Если он такой крутой, у него что, нет денег на увольнение? Хотя… Может, он с принципами? Ну и что? Я тоже с принципами…

Стоп. С принципами – да. Но с какими? Мне надо подумать. Прямо сейчас. Дать ему, что ли? Какая разница – одним больше, одним меньше. А я пока подумаю принципиальная ли я.

Всё, что я думала про себя «я никогда», я уже сделала. Я сделала даже больше. Я просто раньше не знала, что так можно.

Все знают: наркотики – это плохо. Я тоже знала, и что? Теперь я завишу от этого белого порошка. Могла ли я этого не делать и не сделать тогда? Нет. Это клуб: рано или поздно здесь я бы это сделала.

Секс. Кто говорил, что никогда не поедет в увольнение? Я говорила… И что? Да что тут говорить, если я вообще курю!

Я даже не заметила, как он кончил. Надо бы поговорить с Машей, спросить, хоть, кто это.

Мы ехали в такси в солярий. Маша обсуждала план действий. Я вообще всегда выбираю позицию ведомого человека. У меня нет потребности – быть правой и быть первой, поэтому Машино дело было предложить, а моё – подумать, дополнить или изменить совсем. Как бы я без нее обходилась?

– Сначала, мы заедем к Игорю Борисовичу. Пофиг, что там всего десятка. Зато, через час дома будем, а вечером приезжает Артур. Там на всю, ночь, но там уже полтинник – можно неделю не работать.

– Ну, Машуль, я не хочу к Артуру…

– Тогда на выходные тебе придётся остаться в клубе!

– Ладно, тогда, давай, ещё заедем к Сашке-кокошке. У него всегда «есть чё».

– Вечером.