Беспаспортных бродяг просят на казнь - Елена Мищенко Страница 5

Описав две извилистые восьмерки, так как движение в центре одностороннее, мы наконец попали в хозяйственный проезд, пробрались между мусорными баками и прочим хламом и стали у дверей. Дверь мы нашли легко, но она была заперта. Мобильного телефона у меня не было, и я побежал назад к магазину. Стеклянная дверь в магазин была уже тоже заперта. Я начал стучать. Никакого эффекта. Я нашел какую-то палку и начал колотить по раме. И тут я почувствовал, что кто-то хлопает меня по плечу. Я обернулся и увидел двух полисменов и полицейскую машину. Этого мне еще не хватало!

– How аre you, sir! Я понимаю, что вам очень хочется читать, но может быть вы обождете до завтра (он был не лишен чувства юмора). В первый раз вижу, чтобы человек ночью рвался в букстор. Вы же видите, что магазин закрыт. Ваше айди! (документы).

– Документы в машине с другой стороны магазина. Я художник – привез картины на выставку.

– Тогда вы очевидно не в ту дверь колотите. Это в Ньюмен-геллери через два дома. Но там тоже уже никого нет.

Я попробовал объяснить, что произошло. Я дрожал как осиновый лист, так как выскочил из машины без куртки. Он позвонил в магазин, появился охранник и открыл мне дверь. Мадам Бани сидела на месте, как ни в чем не бывало и энергично сражалась с пасьянсом на компьютере.

– Где же ваши картины?

– Так вы же не открыли нам задние двери, как обещали.

– Фрэнк, – прокричала она, – ты что, не открыл двери? Он очевидно забыл. Идите к машине – а мы вам откроем.

– Нет уж, идемте вместе с вами открывать.

– А я не знаю, как они открываются. Найдите Фрэнка – он вам откроет.

– А как же договор?

– Занесете картины, подходите ко мне – я немного разгружусь, все подготовлю и мы его составим.

Наконец двери были открыты, перепуганная супруга, сидевшая в машине, долго рассматривала нас через стекло прежде чем открыть дверцу. Картины внесли, я отогрелся и опять пошел к мадам Бани.

– Вы обещали подготовить документы для договора.

Она вытащила из ящика готовый бланк.

– Это договор. Впишите свою фамилию и подпишите.

Я взглянул на несколько хилых пунктов и спросил:

– А где же условия, где перечень картин и стоимость?

– А вы его приложите к договору – сядьте да напишите. Вот бумага.

– Спасибо. Список у меня есть. А как насчет страховки?

– Ничего мы никогда не страхуем и не будем страховать. Никто ваши картины не украдет. Don’t worry! А если вы так переживаете, я дам вам стикеры для автомата на входе. Сколько у вас картин? Двадцать? Вот вам двадцать стикеров. Если кто-то возьмет вашу картину, то его задержат на входе – автомат начнет звонить.

– А картины вы смотреть не будете?

– Сейчас я занята. Потом, когда вы их развесите. Я вам дам одну стену на первом этаже, лестницу и стену кафетерия на втором. У меня тут еще один ночной посетитель – художник, профессор из университета. Он будет монтировать свою инсталяцию в вестибюле. С этими инсталяциями нужен глаз да глаз. Неизвестно, что он еще сделает со стеной. И опять все на мне, – и она с удвоенным энтузиазмом бросилась сражаться с пасьянсом.

Гараж я искал долго. Они закрывались кто в десять, кто в одиннадцать. Наконец я поставил машину. Cупруга, дежурившая у входа внутри магазина, открыла мне дверь, мы развесили картины, нещадно вбивая гвозди в стены, так как я понял, что мадам это не волнует, наклеили лейбы и стикеры и позвали мисс Бани. Она выдала нам дежурную порцию восторгов: wonderful, bеautiful, magnificent.

– Ух ты, какая пирамида! Это для египетских фараонов?

– Нет, Это для филадельфийских евреев.

– Really (в самом деле)? Их что, в ней хоронят?

– Нет, они здесь молятся. Это синагога Фрэнк Ллойд Райта.

– Really! А разве Райт был еврей?

– Да, только временно, когда проектировал синагогу.

– Really? И ему временно сделали обрезание?

– О таких подробностях пресса умалчивает.

– А вот эта веселенькая картина мне нравится. Очень симпатичные клоуны!

– Это не клоуны – это менестрели.

– Кто-кто?

– Minstrels – вот написано название «Minstrels in Old city» («Министрели в старом городе»).

– Вот тут вы все перепутали. Раз вы живете в Америке, то должны знать, что министрелями называют исполнителей негритянских песен, и они должны быть черными. У вас есть черная краска? Ха-ха. Не обижайтесь – это я шучу. И вообще это все непохоже на Новый Орлеан. – Искусствоведческие исследования увлекли мадам Бани. Она, очевидно, была близорука и поэтому подбегала к картинам, слегка тараня их своим необьятным бюстом. – А этот здоровенный спортсмен с трубой мне тоже нравится! Это он на Олимпийских играх?

– Нет, он в Иерусалиме. Это еврейский спортсмен. Такие тоже бывают. В перерывах между тренировками он трубит в шофар, особенно на Рош-Хашана – на Новый год.

– Что-то он не очень похож на еврея, больше на спортсмена. Вот на этой картине евреи в шляпах. – Эти похожи. Они мне тоже нравятся – очень лихо пляшут, только почему-то одни мужчины…

– Это религиозные евреи-хасиды исполняют хасидский танец.

– Как-то у вас – евреев все не как у других. Ваши религиозные люди, вместо того чтобы молиться, то играют на трубе, то танцуют что-то вроде буги-вуги. И почему у вас народ такой веселый?

– А вы почитайте последние известия из Израиля и поймете, почему мы такие веселые.

– Мне читать некогда. А это что за картина? На ней летают голые мужчина и женщина. У нас не будет неприятностей? Нас не обвинят в порнографии?

– Ну что вы?. Она называется «To Stars» (к звездам). Это аллегория. Она символизирует прорыв человека в космос.

– Так это значит космонавты. Что-то непохоже. Космонавты обычно в больших скафандрах, а у вас они совсем голые. И почему у вас всюду вокруг какие-то полуразваленные, некрасивые и неаккуратные дома? (Сразу запахло родным Киевским издательством и главным редактором из КГБ: «Почему у Вас вечно нарисованы развалины. Поезжайте на Русановку, Оболонь, Ветряные горы, наконец. Там стоят новые аккуратные дома. Вот и рисуйте их на здоровье»).

– Понимаете, это очень древние города – Иерусалим, Рим – они даже старше Филадельфии. А вот здесь развалины храма, разрушенного две тысячи лет назад.

– Ну за это время можно было бы все отстроить и привести в порядок. Вот наверху вы повесили три красивые картины с красивыми домами. Это у вас такие в России? Вы ведь из России?

– Нет, мы с Украины.

– Это одно и то же. Это у вас на Украине такой красивый город?