Зуб мудрости - Эфраим Севела Страница 5

Наскакавшись и устав, дедушка Степан бухнулся на диван, меня посадил к себе на колени и сказал, тяжело дыша:

– А все эти художества, Олечка, брось! Ну их к лешему! Они, понимаешь, до добра не доведут.

Мои старички не любят животных. Поэтому ни в одном доме нет ни кошек, ни собак.

Когда мама с папой намереваются меня сбыть кому-нибудь на шею, потому что у них – личная жизнь, и ребенок связывает им руки, я из всех дедушек и бабушек выбираю деда Сему и бабу Симу. Но так как между стариками есть договоренность держать меня по очереди, то мое желание не всегда выполняется.

Дедушка Сема – это тот, который жулик и спекулянт, позор семьи, урод, без которого семьи не бывает. Я люблю жить у него с бабой Симой не только потому, что у них самая большая квартира в хорошем районе (конечно, добытая нечестным путем, как считает вся остальная родня). И не только потому, что здесь меня закармливают самыми вкусными вещами, каких в магазинах не найти. И не только потому, что оттуда я возвращаюсь домой, к родителям, всегда в обновке. То в новых туфлях, то в заграничном платьице, а то и в шубке из натурального меха.

Меня тянет к ним потому, что у них есть собака. Бобик. Не породистая. Дворняжка. Но с таким характером! Такая озорная! Что я б ее на немецкую овчарку с медалями не променяла. Бобик с вислыми ушами, мокрым носом и вечно линяющей шерстью, от чего все в доме покрыто волосами, – мой дружок. Самый искренний.

Когда меня туда приводят, он меня чует по запаху за версту. Я еще в подъезд не вошла, а он на пятом этаже, в самом конце длинного коридора, начинает бросаться в своей квартире на запертую дверь, радостно скулить и лаять. А уж когда я вхожу в квартиру, с ним делается настоящая истерика. Он чуть не сбивает меня с ног, норовя лизнуть мой нос. И так дрожит от радости, что всегда обязательно уписается. Прямо на пол. Разбрызгивая капли. И получая за это от бабушки Симы ремнем.

Бобик – чудак, каких свет не видывал. Будь он человеком, непременно писал бы юмористические рассказы или выступал в цирке клоуном. У него чувство юмора развито больше, чем у некоторых людей. Например, у дедушки Степана.

Тот, если кругом смеются, всегда настораживается, делает строгое лицо и изрекает:

– Ничего смешного не нахожу… Как бы не заплакать вам.

Он все еще думает, что его боятся, потому что он – майор КГБ. И забывает, что он в отставке. Как говорит дедушка Лева, выброшен на помойку истории.

Бобик – весь черный, с рыжими пятнами. Не красавец. Но душечка. Если уж учудит, то живот надорвать можно.

Однажды он ввел своих хозяев в большие расходы. Дело было на даче. Меня там, к сожалению, не было. Я все знаю со слов бабушки Симы.

На соседнюю дачу приехали гости. Старый генерал с молодой женой. И с ними собака. Редкой породы. Далматский дог. Белая. С коричневыми пятнышками. Сучка. Красавица. На ошейнике медалей больше, чем у генерала на груди. И генерал обожал свою собаку не меньше, чем свою молодую жену. По мнению дедушки Семы. Души в ней не чаял.

Собаку кормили чуть ли не с ложечки. По особой диете. Это при остром дефиците продуктов для трудящихся. Генеральской собаке ни в чем отказа не было. По уверению бабушки Симы – капитана медицинской службы запаса.

Генеральская чета приехала гостить не на один день и обосновалась основательно. Свою собаку они водили гулять на поводке, и, если какая-нибудь встречная псина пыталась положить глаз на породистую генеральскую суку и начинала принюхиваться и тянуться к ней, старый генерал наливался кровью до критической отметки, после которой мог случиться апоплексический удар, и своей палкой, на которую он опирался при ходьбе, отгонял дерзкого плебея.

Дело в том, что если аристократка забеременеет от плебейского пса, то ее порода будет навсегда испорчена. Это утверждает бабушка Сима со слов генеральской жены. А я, услыхав это, про себя подумала, что, если это – правда, тогда все, чему нас учили в Советском Союзе о всеобщем равенстве, – пустая болтовня. Люди, как и собаки, не могут быть равны. Одни

– умные, другие – дураки. Одни – добрые, другие – змеи подколодные. Одни – талантливые, другие – как дедушка Степан. Поэтому белые не могут ужиться с черными в Нью-Йорке. А русские еле терпят евреев в Москве.

– Равенство бывает только на кладбище, – говорит дедушка Сема. – Но и там пытаются выделиться памятниками.

Сучка – далматский дог и наша дворняга Бобик только подтвердили, что нам забивали голову глупостями о том, что в СССР все равны.

Дача у соседей была огорожена высоким забором. Генерал сам лично проверил, нет ли в нем щелей. Заперли ворота и калитку и спустили с поводка свою недотрогу с розовыми глазами. Пусть, мол, порезвится на воле, побегает среди кустиков. А то все на поводке да на поводке. Пускай и для нее будет дача.

Генерал все учел. Кроме одного. Характера нашего Бобика. Маленький, кудлатый, линючий, вдвое меньше далматского дога, Бобик показал, какой он сердцеед.

Прорыл подкоп. Пробрался к соседям в сад, подкрался к невинно резвившейся среди кустиков породистой сучке, сделал ей «рыбий глаз», сказал пару ласковых слов, и недоступная красавица растаяла, потеряла свою гордость и, как самая обычная баба, сдалась.

Делайте со мной, мол, что хотите.

И наш Бобик сделал. Он, негодяй, туго знал свое дело.

Генеральша наткнулась на развратную парочку, когда у них уже дело подходило к концу. Что-нибудь предпринять, чтоб спасти суку, было поздно. Генеральша только метнула в них ком земли, и наш Бобик, гордый кавалер, еще огрызнулся на нее, показав клыки, от чего генеральше сделалось дурно. И бросился, как нашкодивший кот, в подкоп, заскочил в наш дом и тихо-тихо забрался под кресло к бабушке Симе.

Дальше начались крупные неприятности для дедушки Семы. Сначала генерал норовил избить деда своей палкой, и дедушка вместе с бабушкой и соседями еле уговорили его успокоиться и не делать глупостей. Ибо не дедушка Сема попортил, их сучку – далматского дога, а негодяй Бобик, и хозяин за собаку не отвечает. Это при Сталине все было наоборот. Тогда допускались нарушения социалистической законности. А теперь, когда «культ личности» разоблачен, не те времена. И вообще разжирели на народной шее, собак поразводили, живут, как помещики до революции жили, а тут для простого человека в продаже нет растительного масла, а вместо мяса – вонючая рыба под названием «серебристый хек». Сами ешьте эту рыбу! И собак своих ею кормите. И не троньте простую советскую собаку. То есть, Бобика.

Так кричал дачный народ и этим спас дедушку Сему от гене– ральской палки. Но не от последствий. Дедушка мой не спал несколько ночей. Из всего генеральского крика он запомнил одно:

– А на какие это денежки вы дачку себе такую отгрохали? Очень интересно знать. Вот пригласим сюда прокурора, пусть полюбопытствует.

Этого дедушка боялся больше всего. Всю жизнь ловчил, изворачивался, воровал, давал взятки – и с рук сходило. А тут паршивая собачонка подвела его прямо под монастырь. Если потрясут деда, не миновать ему на сей раз тюрьмы. Генерал не успокоится, пока не загонит его за решетку.