Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир - Линн Мартин Страница 5

Вот и наступила пора прощаться с домом: мы должны были переехать в Камбрию, где я когда-то жила и где мы на время сняли домик, чтобы окончательно разобраться с вещами, которые не успели подарить или продать, потом сесть в автомобиль и отправиться в Мексику, а оттуда самолетом в Аргентину.

Мы были так заняты в последние дни, что даже не успели толком попрощаться с домом, в котором провели столько времени. Тим пошел повидаться с приятелями, занимавшимися благотворительностью (в их вагончик перекочевало немало наших вещей), а я в последний раз обходила все комнаты.

Должна сказать, что любая женщина понимает, что наступает грустный момент отъезда, когда ее сумочка вдруг оказывается заполненной массой разных тяжелых вещей. Пройдешь в последний раз по дому – и обнаружишь что-нибудь, что никак нельзя оставить. И приходится как-нибудь пристраивать это в сумочке, ведь все коробки и чемоданы уже упакованы. Мне достались пара стелек, странная штуковина для открывания конвертов, непарная серьга с жемчугом, пачка марок, пластмассовая затычка для винных бутылок, два пустых диска, маленький альбом с фотографиями внуков и старая бронзовая подставка для книг, которую мы использовали как ограничитель для двери. Я сложила всю добычу в машину, в последний раз взглянула на роскошный розовый куст, которому скоро предстояло встречать новых хозяев дома, и села за руль.

Вечером мы с Тимом встретились в довольно большом летнем доме недалеко от пляжа. Обе машины были полны вещей из категории «не знаю, зачем мне все это, но и выбросить пока не могу». Этот временный дом был слишком большим для нас двоих, но нам нужно было место, чтобы разобраться со всем оставшимся и окончательно решить, что отправить на склад, отдать или все-таки взять с собой.

Как-то Тим вошел в кухню, где я решала судьбу шести пластмассовых крючков в форме початков кукурузы. В руке у него был один ботинок.

– Дорогая, – сказал он, улыбаясь, – я точно знаю, что где-то видел второй, но где – не помню.

– Он там, в Комнате Страха, – ответила я, продолжая разглядывать крючки.

Мы так прозвали одну из комнат. В нашей Комнате Страха были свалены ковбойские сапоги, пальто, фотоаппараты, диски, колоды карт, штопоры, электронные приборы, пластиковые коробочки с какими-то странными предметами, бумаги, ботинки – и судьба всего этого богатства была туманна. Время от времени то Тим, то я пытались навести там порядок, но уже через несколько минут бросали эту затею, не в силах справиться со столь масштабным хаосом.

Однако наступил все же день, когда комната опустела, и мы закрыли туда дверь. Это был серьезный этап.

Оставалось решить, что из одежды и какие чемоданы мы возьмем с собой в наше бездомное будущее.

Мы долго обсуждали и спорили и в итоге решили, что должны обойтись двумя большими чемоданами на колесиках и двумя небольшими сумками, которые можно брать в салон самолета. Мы провели не один показ мод друг для друга, пытаясь решить, какую брать одежду. Это было ужасно утомительно, но нас заряжало предвкушение предстоящих приключений. В последние недели перед отъездом мы почти не спали. Утро начиналось уже не в семь часов, а в четыре. У каждого было много дел, и несмотря на то, что хлопоты были приятными, на нас порою накатывала грусть: ведь нам предстояло надолго покинуть наших родных.

Вот и очередная проблема: как поддерживать связь с друзьями и родными, планировать новые маршруты, писать в блог, который я рассчитывала начать вести, если мы все время будем в пути? Мы провели невероятное количество времени в магазине Apple, советуясь с продавцами, которые знали все на свете, а по возрасту годились нам в сыновья. Мы купили и компьютеры, и айфоны, и мини-колонки, и переходники, и целый пакет аксессуаров. Всего этого оборудования точно должно было хватить, чтобы на протяжении нескольких следующих лет оставаться на связи и не потеряться в любой стране. Но все это оборудование было таким непростым в использовании, что мы записались на специальный семинар, чтобы разобраться со всеми нашими новыми игрушками. Кстати, в аудитории сидели преимущественно такие же седовласые студенты, и все мы выглядели слегка растерявшимися из-за обилия кнопок и функций. Но вышли мы оттуда с новыми знаниями и приложениями, наконец-то превратившись в людей XXI века!

* * *

Сколько бы времени ни занимали сражения с ворохами одежды и новыми устройствами, Тим продолжал по нескольку часов в день тратить на планирование нашего маршрута на ближайшие полтора года.

Как-то раз я вошла в столовую, где Тим устроил свой штаб. За окнами сверкали волны Тихого океана, начинался роскошный закат, но Тим был полностью погружен в работу и не замечал красот природы.

Вдруг он хлопнул по столу и глянул на меня с улыбкой победителя, затем вскочил, обнял меня и расцеловал.

– Ого, спасибо! Это за что? – поинтересовалась я.

– Готово! – воскликнул он. – Я только что арендовал машину, которая встретит нас в Буэнос-Айресе! На следующие полгода все готово!

Мы отправили оставшиеся вещи на арендованный склад. Доделали все мелкие дела, отдали ключи от дома хозяевам. Друзья и родственники наперебой звали нас на прощальные обеды и ужины. Звонили, писали письма, приходили с подарками на память и самыми лучшими пожеланиями.

И вот настал День Отъезда.

Мы в машине. Только мы вдвоем (пора привыкать!). Мы ехали по шоссе в сторону Лос-Анджелеса – сто тридцать километров на юг. Мы молчали – каждый думал о том, какой гигантский шаг мы совершаем. Наш план становился реальностью, мы были счастливы. А еще нам было страшно.

Чтобы снять напряжение, Тим включил свой айпод. Неожиданно запел Ги Кларк, фолк-певец, и, услышав его L. A. Freeway [2], мы рассмеялись, поцеловались и в этот момент поняли, что все будет не просто хорошо, а отлично. Сомнения исчезли. Мы были уверены, что все сделали правильно.