Франция. По следу Сезанна - Питер Мейл Страница 5

— Вы сами укладывали свои сумки?

— Да.

— Вы оставляли их без присмотра, после того как уложили?

— Нет.

— Никто не обращался к вам с просьбой взять что-нибудь в свой багаж?

— Нет.

Девушка за стойкой регистрации пассажиров бизнес-класса быстро пролистала его паспорт. «Имя: Андре Келли. Место рождения: Париж, Франция. Дата рождения: 14 июня 1965 года». Она подняла глаза, чтобы сравнить лицо на фотографии с лицом из плоти и крови, и увидела симпатичного молодого человека с квадратной челюстью, короткими черными волосами и удивительными зелеными глазами, глядящими прямо на нее. Девушке еще никогда не случалось видеть такого явно зеленого цвета радужной оболочки, и на минуту она замерла, завороженная.

— Мой отец — ирландец, — ухмыльнулся Андре. — Зеленые глаза передаются у нас в семье по наследству.

Девушка слегка покраснела.

— Извините. Наверное, я не первая так реагирую?

Она занялась билетом и багажными бирками, а Андре оглядел тех, с кем ему предстояло лететь всю ночь. Основную массу пассажиров составляли французские бизнесмены, утомленные нью-йоркским холодом, нью-йоркским шумом, энергией и неразборчивостью нью-йоркского английского, так сильно отличающегося от того, что они учили на курсах Берлица.

— Все в порядке, мистер Келли. — Девушка вернула его паспорт и билет. — А можно задать вам вопрос? Если вы ирландец, то почему же родились в Париже?

— Моя мать была там в то время. — Он засунул посадочный талон в нагрудный карман. — Она француженка. А я полукровка.

— Ну надо же! Счастливого вам полета.

Он пристроился в очередь у выхода на посадку, от всей души надеясь, что по соседству с ним окажется пустое место, или хорошенькая девушка, или, на худой конец, бизнесмен, слишком уставший, чтобы разговаривать.

Едва усевшись, он почувствовал, что над ним кто-то навис. Андре поднял глаза и обнаружил молодую женщину с худым озабоченным лицом, одетую в неизбежный темный деловой костюм. В руках у нее был кожаный «дипломат», на плече весела большая черная сумка. Андре поднялся, чтобы пропустить ее к креслу у окна.

Женщина не тронулась с места.

— Мне обещали место у прохода. Я всегда сижу у прохода.

Андре заглянул в корешок посадочного талона и убедился, что выбрал правильное кресло. Он предъявил корешок девушке.

— Вы не понимаете! — возмутилась та. — У меня фобия. Я не могу сидеть у окна.

С подобной фобией Андре еще не доводилось сталкиваться, и ему определенно не хотелось обсуждать ее все семь часов полета. Решив не связываться, он уступил молодой женщине кресло у прохода, а сам перебрался к окну. Настроение у соседки заметно улучшилось.

Она проворно разложила на столике документы и открыла лэптоп — приготовилась работать. Андре уже не в первый раз задумался о том, что в наши дни путешествия растеряли все свое романтическое очарование, они стали нудными, предсказуемыми и чересчур многолюдными.

— А вы любите путешествовать? — спросила соседка, очень довольная тем, что сумела настоять на своем. — Я хочу сказать, мы летим на юг Франции, это так…

— По-французски? — подсказал Андре.

Она косо взглянула на него, и он поспешил уткнуться в книгу. Девушке оставалось только углубиться в свой компьютер.

Авиапассажир, мечтающий о нескольких часах тишины, становится наиболее уязвимым во время еды, когда притвориться спящим невозможно, а есть и читать одновременно довольно трудно физически. Нагруженная подносами тележка приближалась к их ряду, а соседка закрыла свой лэптоп и уже несколько раз поглядывала на Андре, явно готовясь предпринять еще одну попытку общения. Потому, получив свой кусок неизбежной авиакурицы, он быстро надел наушники и как можно ниже склонился над тарелкой.

Чтобы отвлечься от осточертевшего вкуса разогретой в микроволновке пищи, Андре стал размышлять о будущем. Ему пора заканчивать с этими непрерывными разъездами. От них в равной мере страдают его личная жизнь и пищеварение. В своей новой студии на Манхэттене он лишь изредка ночует, точно в гостинице. С переезда прошло уже восемь месяцев, а коробки с книгами и одеждой так и стоят нераспакованные. Нью-йоркским друзьям надоело разговаривать с автоответчиком, и они просто перестали ему звонить. Французские друзья юности переженились и обзавелись детьми. Их жены относятся к Андре неплохо, но все-таки с некоторым подозрением. Известно, что он часто меняет девушек. Поздно ложится спать. Не прочь выпить. Иными словами, он может плохо повлиять на их еще не окончательно остепенившихся мужей, а потому представляет реальную угрозу для брака.

Наверное, в такой ситуации ему следовало бы страдать от одиночества, но даже на это у него не хватает времени. Вместо жизни у него работа. К счастью, любимая. Почти всегда. Вот только Камилла в последнее время и правда стала чересчур требовательной и капризной. Почему-то с некоторых пор она начала настаивать, чтобы он делал множество крупных планов картин, хотя, как заметил Андре, они почти никогда не появлялись в журнале. Но деньги она платит хорошие, а главное, он постепенно зарабатывает репутацию лучшего мастера интерьерной съемки. Пара издательств уже заговаривала с ним о книге. В следующем году все изменится, пообещал себе Андре. Он будет сам выбирать сюжеты и сам устанавливать сроки — словом, будет сам себе хозяином.

Отказавшись от попыток справиться с курицей, Андре выключил лампочку и откинул спинку кресла. Завтра у него будет вдоволь настоящей еды, с удовольствием подумал он и уснул.

Еще не дойдя до стойки паспортного контроля в аэропорту Ниццы, Андре почувствовал знакомый запах Франции. Он состоял из нескольких компонентов: аромат крепкого кофе, дух табачного дыма, легкий привкус дизельного топлива, шлейф одеколона, благоухание свежей выпечки. Этот запах невозможно было ни с чем спутать, и для Андре он всегда означал новое радостное свидание со страной, в которой прошла большая часть его юности. Все другие аэропорты мира пахли безлико и одинаково. Аэропорт в Ницце благоухал Францией.

Девушка в деловом костюме стояла у черной резиновой ленты и, глядя на проплывающие мимо чемоданы, нетерпеливо кусала губу. Кроме того, она то и дело поглядывала на часы. У нее было очень нью-йоркское лицо: напряженное, сосредоточенное, хмурое. Андре подумал, что бедняжка, наверное, никогда в жизни не позволяет себе расслабиться, и сжалился.

Она ощутимо вздрогнула, когда он дотронулся до ее плеча.

— Похоже, вы опаздываете. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Сколько им надо времени, чтобы выгрузить багаж из самолета?

Андре пожал плечами:

— Это юг Франции. Здесь ничего не делается быстро.

Девушка снова взглянула на часы.

— У меня назначена встреча в Софиа-Антиполис. Вы не знаете, это далеко?