Растревоженный эфир - Ирвин Шоу Страница 5

Арчер рассмеялся:

— Вуди, ты пьян. Утром я пришлю тебе чек.

— С нарочным? — уточнил Бурк.

— С нарочным.

— А ты точно не можешь одолжить мне тысячу? — громко спросил Бурк.

— Вуди, почему бы тебе не пойти домой и не проспаться?

— Стоит человеку одолжить тебе бакс, — сердито бросил Бурк, — как он сразу начинает давать советы. Традиционное отношение кредитора к должнику. Арчер, я думал, ты выше этого. Я пойду домой и отосплюсь, когда сочту, что мне пора идти домой и отсыпаться. — Он повернулся и направился к своему стулу у стойки бара, но, пройдя два шага, остановился и оглянулся. — Ты сказал, с нарочным, помнишь? — В голосе Бурка слышалась угроза.

— Помню, — ответил Арчер, стараясь не рассердиться.

— Ладно. — Бурк добрался до своего стула, ни разу не покачнувшись. Он забрался на стул, расправил плечи и кликнул бармена: — Джо, двойную порцию «Белл» двенадцатилетней выдержки. С водой.

Арчер подумал, что человеку, только что одолжившему триста долларов, негоже заказывать такой дорогой напиток на глазах у кредитора.

— Зачем ты даешь деньги этому забулдыге? — прошептал Эррес.

Арчер повернулся к нему:

— Сам не знаю. Удивлен не меньше тебя.

— Ты их больше не увидишь. Работу Бурку теперь не найти. Если его куда и возьмут, то через день-другой уволят за пьянство.

— Что с тобой, Вик? Я думал, он твой друг.

— Его единственный друг — бутылка. Считай, что с тремя сотнями ты распрощался. Надеюсь, ты можешь себе это позволить.

— Мистер Эррес! — К ним подошел старший официант. — Миссис Эррес просит вас подойти к телефону.

— Спасибо, Алберт. — Эррес соскользнул со стула. — Наверное, Нэнси хочет сказать, что опоздает только на три дня. — Он последовал за старшим официантом во второй зал.

Арчер наблюдал, какая легкая походка у его друга. Не без улыбки он отметил, что две или три женщины отвернулись от своих кавалеров, чтобы окинуть Эрреса оценивающим взглядом. А одна сурового вида женщина даже достала зеркальце из сумочки, дабы проследить за Эрресом не оборачиваясь. Интересно, какие мысли в такие моменты приходят в головы женщинам, подумал Арчер. Впрочем, лучше этого не знать. Лысый мужчина, с печалью отметил он, не вправе размышлять об этом, как голодному негоже рассуждать о качестве выставленной перед ним еды. Он взглянул в зеркало за стойкой и удостоилсяответного взгляда своего собственного изображения поверх бутылок. «Я похудел, — решил Арчер, — и выгляжу лучше, чем пять лет назад. Сейчас я в самом соку, — улыбнулся он. — Лучшие годы жизни. Еще лет пять точно протяну без заморозки».

Вернулся Эррес. С чуть виноватой улыбкой Арчер обратился к нему.

— Нэнси уже едет?

— Нет. — На лице Эрреса отражалась тревога. — У маленького Клема температура. Сто три градуса. [10]Нэнси вызвала врача.

Арчер, конечно же, огорчился, как и положено взрослому, узнавшему о болезни ребенка.

— Это плохо, — сказал он, надеясь, что причина температуры — не полиомиелит, менингит или психосоматический симптом психического расстройства, которое десять лет спустя приведет маленького Клема в кабинет к психиатру. — Но ты знаешь, что у детей температура подскакивает от всякого пустяка. А потом так же быстро снижается.

— Я знаю, — кивнул Эррес. — Но думаю, мне лучше поехать домой.

— Еще по стаканчику?

— Пожалуй, нет. — Эррес уже повернулся, чтобы уйти. — Завтра позвоню. — Он остановился и полез в карман за бумажником. — Счет…

— Да ладно, — махнул рукой Арчер.

— Спасибо. — Эррес, забрав пальто и шляпу, вышел из бара. Арчер несколько секунд смотрел ему вслед, потом попросил счет. Четыре доллара, а с чаевыми почти пять. Расплачиваясь, он почувствовал укол совести. «Когда-нибудь, — подумал он, наверное, уже в сотый раз, — я подсчитаю, сколько денег оставляю в барах за месяц. Наверное, приду в ужас. Мы живем для того, чтобы поддерживать производителей шотландского. Да еще три сотни Бурку, который сейчас сидит, уставившись в стакан с виски двенадцатилетней выдержки. Отсюда и дрожь, которую я испытываю каждый месяц, получая конверт с банковским балансом».

Арчер взял пальто, жалея о том, что приходится давать гардеробщице четвертак, и вышел на улицу. Надо бы поехать домой на подземке, подумал он, стоя на холодном ветру. С одной стороны, хотелось перейти в режим экономии, с другой — он чертовски устал. Усталость победила, и Арчер огляделся в поисках такси.

И тут услышал, что его зовут.

— Клемент… Клемент… — О'Нил в мешковатом пальто спешил к нему. — Подожди.

— Ты вроде бы собирался на вечеринку, — сказал Арчер, когда О'Нил подошел ближе.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Мы же договорились встретиться завтра, — напомнил ему Арчер. — В половине двенадцатого.

— Я только что виделся с Хаттом и спонсором, — ответил О'Нил, — и поговорить нам надо сегодня. — Он оглядел темную улицу, на которой выделялись лишь светящиеся вывески баров и ресторанов. — Куда мы сможем пойти?

— Я только что вышел из «Луи». Думаю, нас пустят обратно.

О'Нил покачал головой:

— Нет. Найдем более спокойное местечко. Я не хочу, чтобы нам помешали.

— В чем дело, Эммет? — спросил Арчер, когда О'Нил взял его за руку и увлек на другую сторону улицы, к маленькому итальянскому ресторану. — За тобой гонится полиция? Тебя наконец-то хотят арестовать за неправильную парковку?

О'Нил не улыбнулся даже из вежливости, и Арчер подумал, где это, интересно знать, он успел напиться за столь короткий отрезок времени после окончания передачи. Так уж устроен радиобизнес, пришел к выводу Арчер, когда О'Нил открыл дверь в ресторан, пропуская его вперед, любой пустяк воспринимается так, словно это вопрос жизни и смерти.