Обреченное начало - Себастьян Жапризо Страница 5

Сначала он попробовал что-то разузнать у Пьеро. Пьеро ничего не знал. Это было на следующий день — или, может быть, через два дня — на уроке, в одиннадцать часов. Дени вернулся к заданию с таким видом, будто оно ему до смерти надоело, тем самым отбивая охоту работать и у остальных. Он думал о ней и раньше, утром, на уроке латыни.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — прошептал Пьеро у него за спиной.

Тревиль, сидевший рядом с Пьеро, тоже слушал.

— Чтобы знать.

— А для чего тебе нужно знать?

— Какая разница? Чтобы знать.

— Послушай, — сказал Пьеро, — мне нечего тебе сказать. Я ходил туда до тебя всего один раз. Ее зовут сестра Клотильда. Это все, что я знаю.

— Неважно, — сказал Дени.

Он посмотрел на кафедру. Воспитатель читал, не поднимая от книги глаз. Дени развернулся вполоборота, и Пьеро наклонился над партой, когда увидел, что Дени поворачивается к нему.

— Марионетка не смотрит, — сказал Дени. — Спроси Прифена. Он часто торчит в больнице. Он должен знать.

— Подожди, — сказал Пьеро.

Дени сделал вид, что трудится над заданием, а краем глаза посматривал на воспитателя. Тот не двигался. Дени услышал, как Пьеро тихо поднялся. Прифен сидел на три парты дальше. Когда воспитатель поднял голову, Пьеро уже вернулся на свое место.

— Ну? — прошептал Дени, с отсутствующим видом, чиркая в учебнике карандашом.

— Она приходит в больницу по четвергам. Она преподает в пансионе для девочек.

— Каждый четверг?

— Каждый четверг.

— Хорошо, — сказал Дени.

— Зачем тебе?

— Хорошо, — повторил Дени.

— Ты можешь…

— Хватит. Нас засекут.

— Ну вот еще, — сказал Пьеро. — Это я его сейчас засеку.

Дени взял чистый лист — от недовольного вида не осталось и следа. Он принялся делать задание, слегка шмыгая носом.

— Ты работаешь? — спросил Пьеро недоверчиво.

— Хватит. Я же сказал, — ответил Дени, — забудь про меня.

Пьеро, удивленно подняв брови, посмотрел на Тревиля. Тревиль тоже поднял брови.

— Совсем спятил, — сказал ему Пьеро. — Не нужно обращать на него внимания, он вправду спятил.

Всю неделю Дени вел себя тихо. На уроках его больше не было слышно. Дени молчал. Вовлечь его в галдеж не получалось. Дени держался в стороне от остальных. Воспитатель посматривал на Дени, словно пытался понять, какой сюрприз тот ему готовит, но Дени склонялся над тетрадкой с непроницаемым видом.

Однако в среду вечером все вернулось на круги своя. Дени шел вместе с остальными мальчиками после репетиции хора, когда услышал громкие голоса, долетавшие до лестницы.

— Это у нас, — сказал Рамон и побежал.

Остальные поспешили за ним. Дени прибежал первым к двери класса для самостоятельных занятий и открыл ее. Ученики, повскакав со своих мест, орали и бесились. Одни топали ботинками, подбитыми гвоздями, по плиткам пола, другие швырялись учебниками. Воспитатель быстро ходил между рядами парт, стараясь утихомирить тех, кто оказывался под рукой.

— Марионетка! Марионетка! — закричал Рамон.

— Ребиа! Останешься после уроков в четверг! — ответил воспитатель.

— Марионетка — на выход! — кричал Рамон во все горло.

Среди гама и смеха Дени заметил, что Прифен продолжает заниматься, склонив свое почти девичье личико над толстым греческим словарем. Дени подошел к нему.

— Святой недотрога! — сказал он.

Тот его не расслышал.

— Святой недотрога! — крикнул Дени.

Его слова прозвучали очень громко в жуткой тишине. Он в изумлении повернулся и увидел, что все остальные, внезапно замолчав, сидят на своих местах и смущенно смотрят на него. На пороге стоял суровый префект, прямой, как струна, несмотря на свой круглый живот.

— Что здесь происходит, Летеран?

Дени опустил голову и пошел на свое место. Префект поднялся на кафедру.

— Я не потерплю этого беспорядка, — заявил он, обращаясь ко всем. — У вас самый плохой класс. Младшие и то ведут себя лучше. С сегодняшнего вечера я начну исключать из школы.

Он смерил взглядом аудиторию. Головы были опущены, рты закрыты. Он прошел по проходу и добавил уже в дверях:

— Ребиа, Косонье, Летеран, после занятий ко мне в кабинет.

Подкатила обида, как слезы, которые комком подступают к горлу. Дени не шевелился. Он услышал, как Жаки Рено что-то бормочет слева от него.

— Что такое, Рено? — спросил префект.

— Ничего, — сказал Рено.

— Я слышал, что вы что-то сказали. Вы чем-то недовольны?

— Да нет, я всем доволен, — ответил Рено.

Затем поднял голову и покраснел:

— Но Летеран ничего не сделал, он вошел за минуту до вас!

— Зачем вы вмешиваетесь? Разве это ваше дело?

— Нет, — сказал Рено.

— Тогда держите свое мнение при себе. Тоже зайдите ко мне в кабинет вечером.

Рено промолчал. Когда за префектом закрылась дверь, Дени услышал, как остальные шепчут «Браво, Жаки!», и пожал плечами. Жаки повернулся к Дени, а тот повернулся к нему. Дени снова пожал плечами и со злостью склонился над книгой.