Первые опыты - Меган Маккаферти Страница 5

Но вот самая главная причина, по которой я не могу встречаться со Скотти: я буквально помешалась на одном старшекласснике, который даже не подозревает о моем существовании.

Мы с Полом Парлипиано говорили всего лишь раз. Он врезался в меня у шведского стола на банкете по случаю легкоатлетических соревнований, проводимых в школе, и сразу попросил прощения. В ответ я захихикала, как идиотка, потом уронила тарелку с макаронами с сыром на пол, но слишком поздно, чтобы наше столкновение могло служить этому оправданием. Однако я знаю, что он — единственный, кто достоин моей девственности. Его досрочно приняли в университет штата Колумбия, он суперумный. А когда я вижу его без майки на тренировках, меня обуревает желание облизаться от удовольствия. Какой же он сладкий.

Последнее время меня занимает сочинение вариаций на неизменную тему «Как я отпраздную мое шестнадцатилетие»: мы с Полом Парлипиано застреваем где-нибудь в замкнутом пространстве и из-за пережитого эмоционального потрясения вступаем в сексуальный контакт и т. д. и т. п.

Вариация сегодняшнего дня: мой день рождения, и мы с Полом оказались запертыми в спортивной раздевалке (как это произошло, что мы оказались запертыми, не имеет значения). Сначала он не испытывает удовольствия от того, что застрял со мной. И хотя меня трясет мелкой дрожью от волнения, я притворяюсь, что сильно переживаю, потому что сегодня мне исполнилось шестнадцать, а кому хочется отмечать свой день рождения запертой в раздевалке среди спортивного оборудования? Через некоторое время мы начинаем разговаривать, потому что в плену уже несколько часов, и он уже достаточно попинал футбольный мяч, и заняться больше нечем. Пол Парлипиано и я заканчиваем самый забавный, просвещенный, умный, всеобъемлющий и вызывающий трепет разговор, который когда-либо был в нашей жизни. Затем после короткой паузы он говорит:

— Это все еще самый ужасный день рождения в твоей жизни?

И я отвечаю:

— Нет, он не кажется мне теперь таким ужасным.

Потом он медленно подходит, его лицо приближается к моему, на котором нет ни единого прыщика, и нежно целует в губы. На некоторое время мы отстраняемся друг от друга, смотрим в глаза и улыбаемся. Начинаем целоваться снова, на этот раз более страстно. Затем падаем на гимнастический мат, который так кстати оказывается на полу, и начинаем страстно заниматься любовью, как до этого никто не занимался в Пайнвилльской школе. И самое поразительное — моя вера, что если я помолюсь (хотя в глубине души понимаю, что это никогда не случится), то это может произойти вопреки всему.

Я неисправима. Да и не только в этом.

Мне не нужно сводящих меня с ума мечтаний, чтобы знать, что моя одержимость Полом вышла из-под контроля. Сегодня на тренировке я не могла отвести от него глаз. Он прыгал через препятствия. Сама ловкость и грация. Глядя на него, казалось, что это так просто. Признак гениальности. Раз, два, три — вверх. Раз, два, три — вверх. Я была настолько очарована его прекрасными движениями, что оказалась совершенно не готовой к тому, чтобы принять эстафетную палочку от моей подруги по команде Кэрри, которая пыталась мне ее вручить, двигаясь на полной скорости. Мы столкнулись, и я уронила палочку. Тренер Килли страшно рассердился. Слава богу, Килли думает, что он не может кричать на девушек, иначе Пол Парлипиано непременно бы услышал его лекцию на тему «Хватит таращиться на парней».

Позже, в раздевалке, Кэрри вернула меня в реальность, высказав начистоту, как только она это умеет, все, что обо мне думает:

— Джесс, если ты не прекратишь себя мучить, я пну тебя по твоей чертовой заднице.

Думаю, что ей следует это сделать. Пнуть меня по чертовой заднице. Я безнадежно влюблена в парня, которого едва знаю. Если и стоит за что-нибудь пнуть меня, так за это точно. Как учащаяся выпускного класса, Кэрри неоднократно была свидетелем такого глупого поведения. Подозреваю, она вычислила, что я испытываю к нему, хотя об этом я никому не рассказывала, кроме Хоуп. Пол и Кэрри сидели за одной партой с шестого класса, поэтому я не могла укрепить ее подозрения.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ответила я.