Хроника пикирующего времени - Александр Проханов Страница 5

Январь, 2005 г., № 1(581).

Мы, газета «Завтра», встречали Новый год и сочельник не в банкетных залах, не в роскошных ресторанах, не в пышных, с золотым убранством храмах. Встречали в зимнем окопе, как пехотинцы сорок первого года, когда кругом — ночные поля, беспросветная мгла, замерзший бруствер, за которым смутно чернеет туша подбитого танка, едва различима сожженная деревня, мрачно темнеет зазубренный лес. Нас мало осталось, на исходе патроны, несколько ППШ, противотанковых ружей, офицерский ТТ. Комбат ранен, с перевязанной головой. Политрук, водивший нас накануне в атаку, сорвал голос и сипит простуженным горлом. Старшина разлил по сто грамм. Мы выпили обжигающий горький спирт, глядя, как над лесом взлетела и сыплет красные искры ракета. Вслушивались, как на другом конце поля звучит пьяная песня врага.

И такая тревога и боль — за любимую Родину, за родимых и близких, за неведомое будущее, которое наутро обернется для нас дымными брусками наступающих танков, цепью солдат в железных касках, со «шмайссерами».

Но вдруг из туманного неба драгоценно и чудно возникла звезда. Серебряная, лучистая покатилась над темными елками, над тусклыми снегами, озаряя их нежным светом. Встала над нашим окопом, окруженная волшебным сиянием.

И все мы, продрогшие, раненные, замотанные в шинели и ватники, смотрели на звезду. А когда она тихо двинулась, мы встали и пошли за ней по хрустящему снегу, как волхвы, прихватив с собой скромные дары, — краюху хлеба, конфету в фантике, щепотку чая.

Звезда привела нас в деревню, где не было уцелевших домов и торчали обгорелые трубы. Ни огонька, ни петушиного крика. Лучистое светило остановилось над низким сараем, где в щелку что-то слабо мерцало. Вошли в сарай. На соломе, окруженная золотистым сиянием, прекрасная Дева прижимала к груди Младенца. Над ними Ангел с золотыми крылами держал свечу. И такое вокруг разливалось сияние, такое благоухание, словно в снегах, среди черной гари расцвели душистые липы, полные меда.

Мы сняли наши ушанки и каски, отложили избитое и исстрелянное оружие и преклонили колени. Молчали, созерцая несказанное диво, и молча молились — за любимую Родину, за народ, за красу и добро и за нашу Победу. Пречистая Дева и ее священный Младенец источали на нас свет и любовь, наполняли верой и силой. Ангел, который накануне, как буря, летал над сражением, наводя на врагов наши прицелы, поднимая наш измученный взвод в рукопашную, — теперь кротко и вдохновенно держал свечу, отекавшую золотой капелью.

Помолившись, мы встали. Поклонились Матери и ее несказанному Чаду. Оставили на соломе наши дары. Нахлобучили шапки и каски. Забрали с земли мерзлое оружие и вернулись в окоп. И когда возвращались, земля голубела снегами, драгоценно мерцали поля. Ангел летел над миром, держа в руках священную чашу, проливая из нее на черные леса, на глухие деревни и на наши головы прозрачные капли благодати.

Мы засели в мерзлом окопе. Без ропота, исполненные веры и силы, улыбаясь потресканными губами, стали ждать утра.

2004

«Здоровеньки булы, батько Махно!»

№ 49.

Ющенко ужасен. У него проказа, лицо наполнено синими ядами, кожа лопается, истекает больной и зловонной жижей. Уколы, препараты, гипноз. Юлия Тимошенко массирует ему чресла. Он лезет на трибуну перед ревущей оранжевой площадью, и кажется, вот-вот с него начнет сползать гнилая плоть и перед микрофоном останется украиноговорящий липкий скелет.

Янукович — огромное и слабое, сытое и трусливое, с большой головой и маленьким мозгом, безнадежно-скучное и отжившее. Слева от него Черномырдин, синоним стяжательства и вероломства. Справа Кравчук, синоним предательства.

Кучма — как коричневое сморщенное яблоко, пережившее зиму на ветке замерзшей яблони. Когда-то советский технократ, создатель гигантских ракет, променял величие советской страны, Космос, футурологию на гопачок и шматок национального сала, — самый жалкий и отвратительный из трех украинских «лидеров».

Мерзавцы, участвовавшие в развале СССР, полагали, что этот распад завершился в 1991 году и можно спокойно царствовать в отломившихся вотчинах. Но распад продолжается — Чечня, Осетия, Приднестровье, Абхазия, волнения в Таджикистане, мятежи в Фергане. И вот теперь — Украина.

На родине Мазепы и Петлюры, полицаев и «незалежников» повторяется сценарий 91-го года. Опять американцы применяют «организационное оружие» — великое изобретение «холодной войны», когда без атомных бомбардировок, политических убийств свергают режимы, меняют государственный строй, используя для этого комплексы информационных, психологических, организационных методик, уничтожающих объект атаки. Кучма — это израсходованный, всем обрыдлый Горбачев. Ющенко — прозападный, несущий мнимое обновление Ельцин. Янукович — усталый и безвольный ГКЧП, не способный к отпору. Трещины, по которым било в 91-м «оргоружие», — границы советских национальных республик, сегодня на Украине проходят между «востоком» и «западом». Пассионарная молодежь, дававшая в августе рок-концерты у Белого дома, сегодня танцует в Киеве и занимается в палатках свальным грехом. Та же продажная элита, те же купленные журналисты, те же эмиссары с Запада, тот же идиотизм, управляемость, лживые улыбки политтехнологов.