Лето в маленькой пекарне - Дженни Колган Страница 5

Полли округлила глаза:

– Джейден, да на этой земле каждый – выходец с материка. Семь миллиардов жителей материка и семь сотен жителей Полберна. Ты не можешь делить мир на части подобным образом.

Джейден усердно работал веником, но по морщинке на его лбу Полли видела, что он не согласен.

– Пойду-ка провожу Хакла к мотоциклу.

– Это значит, что она хочет от меня избавиться, – заявил Хакл, подмигивая старым леди.

– Я не хочу избавляться от тебя, – возразила Полли. – Я хочу избавиться от Нила. Просто надеюсь, что он отправится за тобой.

И действительно, когда они вышли вместе, Нил радостно запрыгнул в коляску мотоцикла. Без сомнений, ему нравилось кататься.

Хакл усмехнулся, оглянувшись на Полли.

– Хочешь что-нибудь приготовить? – спросила она.

Хакл пожал плечами:

– А как насчет того, что готовить будешь ты, а я съезжу за всеми теми приправами и мелочами, которые ты забыла купить?

– Договорились, – кивнула Полли, снова целуя его.

Хакл посмотрел на свои часы и сел на мотоцикл. Нил прижался к боку коляски, чтобы без опаски наслаждаться встречным потоком воздуха.

– Не знаю, кем воображает себя эта птица, – проворчала Полли.

Но она с удовольствием проводила их взглядом, когда они умчались прочь под адский грохот мотора – к дамбе, еще проезжей после утреннего отлива.

Полли глубоко вдохнула прохладный соленый воздух, глядя на облака, полоскавшиеся в небе, как чистое белье, и гадая, каким окажется брат Хакла. У нее самой не было братьев; может, он и ей станет кем-то вроде брата.

Она прошлась по Бич-стрит. Хотя остров был очень мал, здесь работали две пекарни. В главной булочной Маунт-Полберна до сих пор продавались сэндвичи, тосты, а также более традиционные замороженные бисквиты, бисквитное печенье и пирожные. Сначала Полли просто была предоставлена возможность самой вести дела в ее маленькой пекарне, выпекать хлеб разных сортов, необычные багеты с оливками и аппетитные пироги. Теперь, когда миссис Мэнс окончательно ушла на отдых, Полли технически отвечала за оба магазина.

День стоял сияющий. Весной Полли просто не представляла, что можно жить где-то, кроме Маунт-Полберна. Вообще-то, она и летом думала то же самое, когда вокруг пахло кремом для загара и мороженым и маленькие солнцезащитные очки в розовых и голубых пластиковых оправах были аккуратно положены на парапет набережной, на случай если владельцы вспомнят о них и вернутся. И ей нравилась осень, когда приезжали серферы, чтобы поймать большую волну за волнорезом – в своих черных костюмах они напоминали тюленей, – а потом заглядывали в ее пекарню, продрогшие и умирающие от голода. И так приятно было подавать посетителям горячий суп и кофе, когда каникулы кончались, дети возвращались в школу и на берегу становилось тише! Впрочем, Полли любила и зиму с ее лютыми ветрами и морозами. В такую погоду бессмысленно выбираться куда-то, и они с Хаклом могли сидеть рядышком и смотреть американские телевизионные шоу, есть горячие тосты с маслом и галлонами пить чай в своем маленьком орлином гнезде, пока снаружи бушует шторм. На острове невозможно было не замечать смены времен года, невозможно было отгородиться от мира, как в офисе с климат-контролем, под флюоресцентными лампами, в мегаполисе со случайными лоскутками парков, засыпанных окурками.

А здесь Полли нравилось все.

Два года назад, когда вся ее жизнь рассыпалась в черную труху, она и вообразить не могла, что когда-либо достигнет такого блаженства и спокойствия, такого единения с временами года и согласия с самой собой. Даже в самое холодное утро или после долгой, изнурительной возни у печи, в дни, которые тянулись, пока она поздней ночью не заканчивала подсчитывать кассу, или в бесконечные часы потения над налоговой декларацией, когда она пыталась сообразить, что было пирогом, а что печеньем, даже когда сутками лил дождь, в то время как остальную часть страны заливало солнце, или когда ей хотелось надеть что-нибудь новое, но она соображала, что никто не доставит покупки на остров, а самой ехать слишком далеко, да она и не может себе это позволить, – даже тогда Полли не сожалела о том, что так радикально изменила свою жизнь, и просто поверить не могла в свою удачу. И еще она полагала, что исчерпала все невезение и что теперь ничего плохого не случится.

Но вселенная, похоже, была не согласна с таким ходом мысли.