Все на дачу! - Валерия Пустовая Страница 5

Книгу Все на дачу! - Валерия Пустовая читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Все на дачу! - Валерия Пустовая читать онлайн бесплатно

Все на дачу! - Валерия Пустовая - читать книгу онлайн бесплатно, автор Валерия Пустовая

– О’кей, вези к Доменикосу, – сдалась Регина. – Но отвечаешь головой!

И пока за окном мелькали синие двери и синие окна белых деревенских домов, иногда чуть ли не полностью охваченных лиловой накипью бугенвиллей, моя подруга в предвкушении обеда с воодушевлением стала вспоминать о каком-то городке недалеко от Афин, который весь состоит из мясных ресторанов и таверн. Едешь по нему, а тебя справа и слева зазывают, чуть ли не за руки хватают колоритные греки в национальных костюмах…

– Есть такое традиционное блюдо, кукареци, к курице не имеет никакого отношения, – говорила она. – Его на закуску подают. Бараньи потроха, завернутые в кишки. Василис, любишь кукареци?

Тот что-то простонал в ответ причмокивающими губами.

– Ага, многие иностранцы брезгуют его есть, и напрасно: вкус умопомрачительный, мое любимое блюдо. Просто надо знать места, где его хорошо готовят… И, главное, в этих бараньих обжорных рядах в конце трапезы всегда подают густой йогурт с медом. Считается, что он помогает утомленному жратвой организму справиться с нагрузкой…

Я подключилась к обжорной теме, сообщив, что читала про одно греческое блюдо под названием «клевтико». И с большой охотой попробовала бы…

Тут они уже оба взвыли и наперебой по-русски и по-английски стали мне втолковывать, что клевтико нужно заказывать заранее, за сутки, потому что готовят его очень долго, зарыв в землю часов на двенадцать.

– В землю?! Очень вкусно…

– Ну да, как русскую кашу томят в подушках.

– Понимаешь, – сказала Регина, – мне греки объясняли: «клевтико» означает «украденное». Это еще с тех времен, когда батраки воровали мясо у хозяев и, чтобы все было шито-крыто, готовили его таким вот способом… Знаешь, где потрясающе готовят клевтико? На Пелопоннесе…


Наконец, взвинченные плотоядной темой и ощутимо голодные, мы въехали в горную деревушку. Оставили машину на асфальтированном пятачке перед зданием почты и пошли вверх по улице, туда, где, поднятая на сваях, над крутым поворотом выступала деревянная терраса, и на ней, облокотившись на перила и явно кого-то высматривая, стоял худощавый человек в черной рубахе и черных брюках, заправленных в критские сапоги. Я вспомнила, что Василис звонил кому-то с дороги, отрывисто бросая по-гречески фразы под наши гастрономические вздохи, и поняла, что нас встречает сам хозяин. На вывеске над его головой (я уже привычно переступала через бракованные буквы) было написано: «Таверна Филоксения». А глаза-то, глаза у этого Доменикоса были такими же синими, как у нашего василиска. Мы поднялись на длинную, затейливой формы террасу, что округло обнимала дом и будто с разбегу заворачивала за выступ скалы, к которой дом был припаян. В центре ее, сквозь деревянный настил пола, возносился неохватный зеленоватый ствол платана.

Вся терраса была клетчатой от красно-белых скатертей на столах и полна движением и игрой световых рефлексов – оранжевых, фиолетовых, зеленых. Это жила и дышала под ветром многослойная мощная, почти непроницаемая крона векового платана, и если уж солнечному лучу удавалось где-то пробить себе щелку, он вспыхивал так яростно, что казалось, еще мгновение – и на скатерти, на деревянном полу, на спинке стула останется выжженный узор.


Хозяин подвел нас к столику у самых перил. За ними чуть ли не вертикально в гору поднималась альпинистская тропа, вдоль которой, бренча тремя прозрачными струнами, бежал по каменному ложу тощий, но стремительный ручей.

Хозяин перекинулся с Василисом несколькими словами, после чего махнул рукой, заманивая нас куда-то внутрь дома:

– Пойдем, выберете себе еду…

Мы прошли помещением таверны – большой, домашней на вид комнатой с резным буфетом, старыми черно-белыми фотографиями на стенах, с четырьмя столами, покрытыми теми же веселыми скатертями, – и попали в кухню, тоже на удивление большую и домашнюю. Тут в высокой печи томились на противнях бараньи ребрышки, крупные ломти нарезанного мяса, жареная рыба – кусками и целиком… Я растерялась. Впервые в жизни мне предлагали выбрать еду не по книжке меню, а вживую, воочию, вожделея голодными глазами, вдыхая букет головокружительных запахов: пряностей, жареного мяса, томленого горячего жира…

– Только не шалей, – предупредила меня подруга. – У них здесь порции для Гаргантюа. Наш девиз: сдержанность и умеренность… Та-а-ак… с чего ж начнем?

Обвела глазами противни, обернулась ко мне и подмигнула:

– Дурак Маврос, а?


Возвращаясь на террасу, я задержалась перед фотографиями.

На них на всех, хмуря брови и рукой касаясь закрученного уса, в разных позах сидели и стояли вокруг стола гордые чернобровые, ястребиноликие мужчины в критских сапогах. Один был снят с лирой на колене: придерживая ее левой рукой и чуть повернув к невидимому зрителю, в правой он неумело сжимал смычок. Но это была, пожалуй, единственная фотография с мирным мотивом. На остальных явно преобладала военная тема, нечто партизанское: двое мужчин и девушка, у всех троих на груди бинокли, и все с ружьями; стоят, уперев приклады в землю. Мужчины опоясаны патронташами, критские кинжалы заткнуты за пояса.

Я вспомнила, как утром смотрела на орлов, зависших над курчавой вершиной горы…


Зеленоватый ствол гигантского платана возносил свою крону высоко над таверной; я прикоснулась ладонью к его шкуре с островками отшелушенной белесой кожицы и ощутила ровное живое тепло, как от большого спящего животного, бегемота или слона. Надо бы спросить у Доменикоса, подумала, сколько же лет это дерево дает тень этому дому?


Принесли стеклянный графин с бурым вином, крупно нарезанный хлеб в плетеной корзинке и несколько керамических плошек с вкуснейшими закусками и соусами – дома мы их называем затравками.

– Вот так делаем, – показал мне Василис, окуная хлеб в оливковое масло, протертое с помидором и травами, и отправляя в рот пропитанный, как губка, истекающий золотым соком ломоть.

И под одобрительные кивки моей подруги стал называть блюда, указывая пальцем на плошки:

– Задзики… мелидзана салата… хорта… мусака…

– Вот эту их мусаку попробуй обязательно, – наставительно сказала Регина, выкладывая на тарелку горстки закусок. – Очень забойная вещь! Они слоями выстилают баклажаны, фарш с луком и помидорами и тертый сыр…

Подошел Доменикос, осведомился, все ли хорошо, всем ли довольны дамы. Мы принялись закатывать глаза, качать головами и набитыми ртами издавать невразумительные звуки. Он кивнул с вежливым достоинством. После чего перешел с Василисом на греческий, и по оживленному тону разговора я поняла, что Василис довольно частый здесь гость, возможно, и друг семьи… (Впоследствии так и оказалось, судя по тому, что Доменикос не захотел брать с нас за Василиса плату.)

– В смысле жратвы они, конечно, язычники, – с явным одобрением говорила Регина, деловито оглядывая стол. – Ой, сейчас наша задача – не переборщить с закусками. Вовремя тормознуть!

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.