Исход - Светлана Замлелова Страница 5

Так или примерно так думала Ольга, с какой-то тоской разглядывая степь, стелившуюся за окнами поезда, суетливых людей на платформах и похожие одна на другую станции. Всё, что обычно радует и приятно волнует путешественников, Ольгу пугало. На всякий случай она решила ни с кем не разговаривать и упорно молчала до самого Харькова.

В Харькове она отыскала извозчика, молча показала ему адрес, подписанный крёстным на конверте, под бормотание «сидайте, барышня-боярышня» уселась в экипаж, держа чемодан на коленях. И вскоре, заплатив своему вознице что-то уж очень много, стояла перед высоким, как ей казалось, и красивым домом.

* * *

Полковник Сергей Константинович Квитка занимал довольно просторную квартиру на Московской улице. Жена, в качестве приданного, принесла Сергею Константиновичу доходный дом на соседней Екатеринославской улице, да ещё было имение под Харьковом. Так что по части доходов Сергей Константинович чувствовал себя в высшей степени уверенно. Семейство у Сергея Константиновича было небольшое – жена и дочь. Особенных забот полковник не знал, ездил в театр, поигрывал, любил вкусно покушать, так что иногда, случалось даже, в неподходящий момент, закрыв глаза, представлял нарезанную ломтиками осетрину, зернистую чёрную икру, тушёную в сметане печёнку и Бог знает ещё какие кушанья. Здоровье у полковника было отменным, внешность и манеры – приятными, фамилия и происхождение – древними. Словом, с какой стороны ни взгляни на полковника, отовсюду он смотрелся выгодно и на зависть привлекательно. Он прекрасно и сам всё это видел, отчего был совершенно собой доволен и почти всегда благодушно настроен.

В то время, когда перед дверью его квартиры появилась Ольга Ламчари, он пребывал у себя в кабинете, подсчитывая вчерашний выигрыш. Выигрыш был не велик и не мал – двести семьдесят три рубля сорок копеек. Полковник, мурлыча себе под нос «Всегда, везде одно мечтанье, одно привычное желанье…», дважды пересчитал деньги, после чего положил билеты в одну шкатулку, а серебро – в другую, поменьше. Шкатулки эти – деревянные резные шкатулки – он извлёк откуда-то из недр письменного стола, потом из жилетного кармана достал два маленьких ключика, отпер шкатулки, убрал деньги, запер шкатулки и снова препроводил их в стол. Вздохнув затем, Сергей Константинович закрыл глаза и представил кофейник, сливочник и чашку, полную едва забелённым кофе. Рядом с чашкой Сергей Константинович увидел плюшку, обсыпанную сахаром и пирог с малиной. Снаружи не было видно, что пирог именно с малиной, но Сергей Константинович знал это доподлинно. Он приготовился было увидеть свежие ягоды под сахарной пудрой, уложенные горкой на белом блюде, но в дверь постучали, и послышался голос горничной Аветы:

– Сергей Константинович…

– Да, да… – звучно отозвался полковник, открывая глаза и скорбя по исчезнувшему кофию.

– Сергей Константинович, – в дверях показалась голова Аветы в белой наколке поверх чёрных кудряшек, – там к вам барышня…

– Барышня?.. – удивился полковник и заёрзал к кресле. – Что за притча, Авета? Какая может быть барышня?..

– Не знаю… Говорит, с письмом рекомендательным…

– С письмом?!. Ко мне?!. Вот ещё новость… Кому это вздумалось рекомендовать мне барышень…

– Не знаю, Сергей Константинович, не говорит. Мне, говорит, к Сергею Константиновичу, полковнику… Грустная такая барышня…

– Грустная?!. Ну хорошо… зови свою грустную барышню…

Авета скрылась, а полковник опять заёрзал и впился глазами в дверь, которая, не замедлив, очень скоро приотворилась и пропустила в кабинет испуганную и действительно грустную барышню.

Барышня была голубоглазой и узколицей, высокой, с пшеничной косой и завитушками у висков. Аккуратный носик и плотно сжатые губки, напоминающие маленький красный бантик, придавали её лицу сходства с фарфоровой куколкой. Всем хорошая барышня, кабы не бледность и не общее впечатление какой-то муки, внушаемое всем её обликом. Можно было подумать, что барышня тяжело болела и явилась к полковнику прямиком из больницы. О том, что барышня и в самом деле с дороги, свидетельствовал небольшой чемодан, который вошедшая поставила подле себя на пол. Полковник тут же решил, что явилась гостья за вспомоществованием, и уже мысленно распорядился только что отправленным в недра стола выигрышем. «Даром получите – даром отдавайте», – вспомнил полковник Писание и решил, что ста рублей будет довольно с болезненной барышни. «Ну или ста пятидесяти», – отчего-то с неудовольствием подумал он. Вся эта армада мыслей проплыла в мозгу полковника за считанные секунды. И к тому времени, как начать разговор, Сергей Константинович уже знал, что именно скажет вошедшей к нему страдалице. Зато о рекомендательном письме, упомянутым ещё Аветой, Сергей Константинович совершенно забыл.

– Здравствуйте, милая барышня, – сказал он как можно ласковее, разглядывая гостью.

– Здравствуйте, – растерянно проговорила та.

– Ну-с… Что же вам от меня угодно?.. Только, прошу вас, садитесь, садитесь!..

– Вот-с… – Ольга протянула конверт и осторожно села на маленький диванчик, над которым фигурно помещались фотографии в тёмных овальных и прямоугольных рамках.

– Ах ты, Господи! – с умилением воскликнул полковник, рассматривая конверт. – Александр Иванович!.. Господи ты, Боже мой!.. Так вы, стало быть, от Александра Ивановича?..

– Да-с… Александр Иванович мне крёстным доводится.

– Вот даже как?!. Так это же превосходно!.. Ну и как же он? Как поживает?.. Здоров?

– Здоров, – вздохнула Ольга и зачем-то добавила:

– Чижа вот в клетке завёл. Слушает…

– Чижа слушает?!. – умилился полковник. – Скажи, пожалуйста!..

Ольга хотела ещё что-нибудь добавить об Александре Ивановиче, но оказалось, что кроме как о чиже сообщить ей решительно нечего. Она вспомнила, что от дивана пахло табаком, а на стекле билась оса, но не стала рассказывать об этом Сергею Константиновичу.

Полковник же, в свою очередь, не стал допытываться и углубился в чтение письма. Читал он про себя, хотя отдельные фразы произносил зачем-то вслух.

– …Девицу Ольгу Александровну Ламчари… – сказал он.

Ольга вздрогнула.

– …Ламчари… – повторил задумчиво Сергей Константинович, не сводя глаз с письма. И ещё раз сказал:

– Ламчари…

Потом снова углубился в чтение и вдруг снова заговорил:

– …Пренеприятных обстоятельств… Пренеприятных…

Молчание. И снова:

– …Устроиться…

– …Моей крестницы…

Наконец он отложил письмо и с добродушнейшим видом принялся рассматривать съёжившуюся Ольгу.

– Если я правильно понял Александра Ивановича, – сказал он, – с вами случилась какая-то беда. Не стану допытываться, какая именно. Вы были вынуждены покинуть не только родной дом, но и город. Теперь же вы ищете… э-э-э… ищете места. Так?..

Ольга, пуще смутившаяся, кивнула.