Красота - Кэти Пайпер Страница 49

— Не волнуйся. Мы поедем и купим эту пудру, — предложила мама, и мы обошли все магазины косметики в радиусе двадцати пяти миль, пока не нашли то, что нужно.

Однако за пару часов до того времени, как Джонатан должен был заехать за мной, он прислал сообщение, что задерживается: у него на работе какое-то совещание. «Может, перенесем встречу?» — спросил он. Я расплакалась. Все-таки я ему не нравлюсь. Я так и знала! Он передумал или встретил другую девушку, нормальную. Он решил, что со мной будет слишком много сложностей.

— А если он сказал правду? — возразила мама. Но я инстинктивно подозревала худшее. Нервная система у меня все еще была очень слабой, и любая неприятность казалась вселенской катастрофой. Наши отчаянные поиски нужной пудры оказались совершенно напрасными. А отмененное свидание — это конец света.

Однако в конечном итоге мама оказалась права: я напрасно паниковала, и на следующий же день мы с Джонатаном встретились в ресторане. На мне было длинное платье с цветочным рисунком, волосы завиты, как надо, минеральная пудра на месте. Я внушала себе сохранять спокойствие. Не обращать внимания на нервную дрожь, не паниковать из-за яркого света над головой. Я старалась улыбаться и болтать о пустяках, не зашлась в истерике, когда подавилась рыбой и пришлось бежать в туалет из-за рвотных спазмов. Старалась унять дрожь в руках и поверить Джонатану, когда он говорил, что я прекрасно выгляжу.

После этого мы стали встречаться несколько раз в неделю. Мы ходили на скачки с моей старой подругой Тэми, я познакомилась с матерью Джонатана, а он приходил к нам домой знакомиться с моими родителями.

— Очаровательный молодой человек! — с улыбкой заметила мама. — Умный, общительный, раскованный. И почему он до сих пор не женат — ума не приложу!

Я только закатила глаза. Однако в глубине души была рада, что он понравился родителям.

Теперь я начала беспокоиться по поводу маски. Я снимала ее каждый раз, когда шла на свидание с Джонатаном, хотя этого делать было нельзя — это могло замедлить процесс восстановления кожи. Однако я не могла заставить себя сказать ему о маске. Я уже и так слишком много на него вывалила. Если у твоей девушки все лицо в шрамах, которые почти скрывает косметика, — это одно, но, если она выглядит, как Ганнибал Лектор, — совсем другое.

— В конце концов тебе все равно придется ему сказать, Кэти, — увещевала мама. Я кивала в ответ. Скажу. Только не сейчас.

А спустя несколько недель я перенесла серьезное потрясение. По непонятной причине меня вдруг потянуло проверить страницу Дэнни на MySpace. В камере у него не было доступа к Интернету, поэтому он не мог обновлять данные. Мне просто было интересно, размещал ли кто-нибудь информацию обо мне.

Как только я кликнула на его страницу, руки предательски задрожали. Там была моя старая фотография из журнала «Дейли Стар», на которой я красовалась в бикини. И под ней стояла подпись, сделанная Дэнни совсем недавно: «Моя прекрасная принцесса. Прости. Я скучаю по тебе, малышка».

Я вскрикнула: мне показалось, будто он шепчет эти слова мне на ухо. Словно он выбрался из компьютера и прикоснулся ко мне. Как он это сделал?

— Мам! — закричала я, и она тотчас прибежала из кухни. — Посмотри! — я ткнула пальцем в эту жуткую приписку. — Ты должна срочно позвонить в полицию!

Мама долго не могла меня успокоить.

А потом я разозлилась. Ах, он скучает по мне?! Я тоже по себе скучаю. Но той хорошенькой блондинки в бикини больше не существует. Он убил ее. Но и после этого не хочет оставить в покое.

Полиция выяснила, что Дэнни выходил в Интернет со своего мобильного телефона. Ему запретили пользоваться мобильным и в наказание закрыли доступ к спортзалу.

— Как вообще в его руки попал телефон?! — кричала я. — Он мог при помощи мобильного найти киллера и приказать убить меня. Может, он разработал план, как покончить со мной навсегда? Или подговорил кого-нибудь еще из своих друзей напасть на меня.

— Мы разбираемся с этим, Кэти. Вам не о чем беспокоиться, — заверили в полиции.

Будто и этого было мало, у Дэнни хватило наглости обратиться в министерство юстиции с жалобой на то, что его лишили права посещать тюремный спортзал. История снова попала в газеты, хотя мое имя по-прежнему не называлось. Заголовки гласили: «Человек, изнасиловавший телеведущую, жалуется на ущемление своих прав в тюрьме».

Ярость и гнев захлестывали все мое существо. Мне хотелось кричать — настолько это все было несправедливо. Неужели Дэнни считает, что с ним поступают слишком сурово? У него есть крыша над головой, его кормят. Он здоров, не искалечен и не обезображен, как я. Да ему повезло!

— Он считает, что у него серьезные проблемы только из-за того, что ему не позволяют посещать спортзал! Это смехотворно! — возмущалась я. Это было отвратительно. Но вовсе меня не удивляло. Он даже пытался подать апелляцию по поводу обвинения в изнасиловании. Почему он не может просто признать, что сделал это?!

Лечение шло своим чередом. В августе 2009 года мистер Джавад решил, что мне нужна операция по исправлению линии подбородка. Он объяснил, что возьмет кожу из области паха и пересадит на подбородок. Благодаря этой операции лицо станет более подвижным. А мне казалось, что это шаг назад в процессе выздоровления. Снова операция, снова боль.

— Вам виднее, — натянуто улыбнулась я.

Когда мы с мамой спустились на занятие к Лизе, я призналась ей, что боюсь рассказывать Джонатану о маске.

— Ты не можешь отказаться от нее, Кэти, — сказала Лиза. — Если ты не будешь ее носить, твое лицо не восстановится. Ты уже так много сделала, что не имеешь права все испортить.

— Знаю. Но как мне ему сказать?

— Может, твоя мама попробует объяснить ему? Я уверена, он поймет.

Я посмотрела на маму, и та согласно кивнула. Наверное, малодушно просить ее поговорить с моим поклонником вместо меня? Мне не хотелось проявлять слабость. Но я не знала, как еще можно справиться с этой проблемой.

После занятия я встречалась со стоматологом-ортодонтом. Из-за постоянного давления маски у меня деформировался прикус. Мне нужны были скобы. Я многое не могла исправить в своей внешности, но это было мне по силам. И я решила заняться этим.

— Слишком рано, — покачал головой врач. — Неразумно это делать, пока вы не сняли маску. Давайте немного подождем.

Эта неудача стала последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, и я разрыдалась. Мама пыталась утешить меня, как обычно говорила какие-то слова. Однако я оттолкнула ее.

— Ради Бога, прекрати меня опекать! — огрызнулась я, и она обиженно отвернулась. Бедная моя! Ей всегда первой доставалось от меня. Именно на нее я выливала весь свой гнев, раздражение, ярость. Но я не могла сдержаться. Иногда эти чувства переполняли меня, и я взрывалась, а потом мне всегда было ужасно стыдно! Мы возвращались домой в молчании.