Апельсиновый сок - Мария Воронова Страница 49

А вечером ее ждал сюрприз: Громов не только решил переехать к ней, но и привез свою маму. Это была полная женщина лет семидесяти, с надменным лицом, которое, правда, часто озарялось улыбкой. Звали ее Наталья Соломоновна, и она сразу обратилась к Веронике на ты.

Увидев, что квартира толком не убрана после ремонта, Наталья Соломоновна сказала:

– Пока ты будешь в больнице, мы с Лукой наведем тут порядок. Раз вы с ним решили быть вместе, то будет неприлично, если он на это время вернется ко мне. Но кормить-то его надо. Ты не возражаешь, если я тоже пока поживу у тебя?

– Конечно, нет.

– Скажу тебе по секрету, что мне тоже делали такую операцию. Первые дни после операции, конечно, было тяжело… Но с тех пор прошло двадцать лет, а я, как видишь, жива и здорова!

Глядя на то, как Наталья Соломоновна тут же начала суетиться по хозяйству, Вероника подумала: до чего же странная женщина! Сын нашел себе умирающую бабу, которая никогда, даже если вдруг и вылечится от рака, не подарит ему наследника, а она, вместо того чтобы вопить «Выбрось эту дурь из головы!», принимается невозмутимо готовить ужин.

А на следующий день приехали Марьяша с мужем, и Вероника ощутила себя в центре внимания… Так хорошо ей было среди близких, переживающих за нее людей! Жаль только, что эта идиллия продлится совсем недолго, скоро ей придется ложиться на операцию… Но все равно, уезжая в больницу, она не запрет пустой дом, нет, в квартире останутся люди, которые будут гладить для нее свежий комплект белья, варить клюквенный морс и готовить паровые котлеты – Вероника знала предстоящее ей меню, поскольку слышала, как Наталья Соломоновна обсуждала его с Марьяшей. А Марьяшин муж был твердо убежден, что лучшее лекарство на все случаи жизни – красное вино, и обещал обеспечить Веронике бесперебойные поставки.

Вообще-то Вероника была уверена, что не перенесет операцию. Но это будет смерть без мучений, под наркозом. К тому же она, пусть в самом конце жизни, пусть всего несколько дней, но успеет побыть счастливой!..

В эти дни она часто вспоминала Костю. Он умер, будучи гораздо моложе ее нынешней, и умер в муках. Правда, он не знал, что смертельно болен, но разве двадцатилетний человек может поверить в свою скорую смерть?..

За два дня до операции она уехала из дома – ей захотелось погулять в окрестностях Военно-медицинской академии. Общежитие, где они с Костей были так счастливы, давно снесли. Зато учебный класс, где они впервые были вместе, остался почти таким же, как тогда, и Вероника долго сидела за партой, вспоминая свою первую ночь любви… А потом она пошла в бар гостиницы «Санкт-Петербург», заказала бокал вина и кофе…

Наверное, виновато было вино, но она вдруг отчетливо увидела на соседнем стуле Костю.

– Скоро мы встретимся, – еле слышно прошептала она, – и больше никогда уже не расстанемся.

Костя улыбнулся, но покачал головой отрицательно.

Галлюцинация исчезла.

– Вдобавок к онкологии я еще сошла с ума, – весело сказала Вероника вслух.

Официант, решив, что она зовет его, подошел к столику.

– А не так уж плохо все и было! – сказала она ему и попросила принести еще вина.

За дверью, кажется, ругались. Она прислушалась.

– Ты не будешь сидеть с Вероникой! – кричал Громов. – Выкинь эту блажь из головы, ты же сама больная женщина.

– Я? Больная? Спасибо, сынок!

– У тебя желчный пузырь вырезан!

– Вот без тебя наука не знала, какую важную роль играет желчный пузырь в нашем организме! Без него, оказывается, ни в магазин сходить, ни занавески повесить, ни с невесткой посидеть!

– С Вероникой буду сидеть я.

– Но как же… Она ведь женщина.

– И что дальше?

– Она будет стесняться тебя.

– Ой, мама! Думаю, не будет.

Вероника хихикнула и поскорее нажала на кнопку звонка. Это тоже было новым ощущением – звонить в собственную квартиру.

– Наконец-то! Где тебя носит, интересно знать? – накинулся на нее Громов. – Ужин давно готов.

Наталья Соломоновна захлопотала, Вероника пошла мыть руки и присела на край ванны – от счастья у нее внезапно закружилась голова.

Эсфирь Давыдовна говорила: если хочешь быть счастливой в браке, запомни – мужчина не добыча, а друг! Но слова «брак» и «семья» всегда были для Вероники синонимами. Строить семью значило для нее строить отношения с мужчиной. Свое совместное существование с Надей и отцом она никогда не считала семьей. Она была сама по себе, а Надя с отцом – по другую сторону баррикад, хотя оба любили порассуждать о семейных ценностях. Впрочем, возможно, они-то как раз и были семьей. Но Вероника к их семье не принадлежала.

Так что же такое семья? Это содружество людей, готовых утешать и поддерживать друг друга. Наталья Соломоновна так деликатно заботилась о ней, что Вероника думала: интересно, почему считается, что детям лучше жить отдельно от родителей? «Допустим, сейчас она возится со мной, потому что я больна. Интересно, а если бы я была здорова, она что, придиралась бы ко мне, требовала готовить только те блюда, которые любит ее сын, и заставляла бы класть полотенца в строго отведенные для них места? А даже если и так! Главное не это, а то, что в трудную минуту я могу на нее положиться… Для того чтобы жить мирно, нужны всего-то две вещи – уступать и заботиться друг о друге. Ну пожалуй, еще одна – не вести счет своим уступкам. Все. Этого достаточно, чтобы людям всегда хотелось домой. В свою семью».

Вероника вспомнила, как однажды Катя Колдунова разоткровенничалась с ней о сложных отношениях со своей матерью.

– Представляешь, я как-то заехала к ней, а у нее на столе лежит книга «Психопатический круг в семье».

– С подзаголовком «Как его создать и поддерживать»? – засмеялась Вероника.

– Типа того. И знаешь, я так ярко себе представила – вот семья сидит за столом, а над ней такой круг, вроде нимба, и он весь гудит от напряжения. Но ведь надо очень много злой энергии, чтобы питать этот психопатический круг! А выключи питание, и он сам собой погаснет…

«Если я вдруг выживу, то никогда не буду питать своей энергией психопатический круг, – пообещала себе Вероника. – Я найду для нее лучшее применение».

По молчаливому соглашению никто не напоминал ей о предстоящей операции, но срок ее неумолимо приближался. Благодаря тому, что рядом с Вероникой постоянно находилась Марьяша, ей разрешили беспрецедентное – ночевать накануне операции дома. А еще днем к ней заехала Саня, любимый анестезиолог Колдунова и Миллера. Саня оказалась в Питере по важному делу – ей не терпелось показать отцу недавно родившегося внука. Веронике неловко было отвлекать ее от семейных забот, но, узнав, что Смысловской требуется помощь, Саня безапелляционно заявила, что наркоз даст она, и никто другой.

– Но ты же кормишь грудью, – возражала Вероника. – А препараты для наркоза попадают в молоко. Это может повредить ребенку.