Чудотворец - Дмитрий Константинов Страница 49

Ставицкий выключил и опустился на стул.

– Слав! – позвала Ольга Баранова из комнаты, застегивая бюстгальтер и надевая блузку. – Моему тюхе какую-нибудь работу найди? А то запьет – что мне с ним делать? Опять в ЛТП сдавать?

Ставицкий не ответил.

– Пока ты не выступаешь – что ему делать? Он у меня не дурак, аспирантуру закончил, – Ольга вошла в кухню и увидела на плите раскаленную турку с убежавшим кофе. – Славка, ты что, не видишь?!

Она подхватила турку, поставила ее в раковину, взяла тряпочку и принялась оттирать потеки кофе с плиты.

– Почему у тебя детей нет? – спросил Ставицкий.

Ольга удивленно обернулась и улыбнулась нерешительно, переводя разговор в шутку:

– Да я не против – постель уже застелила, но можно расправить…

– Думаешь, твой тюха не знает, что я сейчас здесь?

– Думаю, нет, – улыбка сползла с лица Ольги.

– А я не думаю, я знаю: он на рыбалку уехал только для того, чтобы ты меня позвала… Он тебя любит, Оля. А ты его нет.

– Я его тоже…

– Что ты все время врешь?! – раздраженно перебил ее Ставицкий. – Тебе сколько лет? Ни нормальной семьи, ни детей – та же шалава, что в институте была! Для чего ты живешь?!

– Я тебя люблю… Еще с института, – растерянно, чуть не плача проговорила Ольга.

– Опять врешь!

Он встал и вышел из кухни, на ходу застегивая рубашку. Ольга крикнула ему в спину:

– А ты?! Сам ты зачем живешь?!

Ставицкий не ответил, лишь через какое-то время хлопнула входная дверь.

– С-сука! – уже в голос зарыдала Ольга.

* * *

Николай Арбенин лежал в одноместной палате и принимал посетителей – Михаила Зубарева и Реваза Микая. Грузин тыкал пальцем в свежий номер «Столичного вестника» с фотографиями Арбенина и Ставицкого на первой полосе и статьей «Кто подставил Николая Арбенина?»:

– Теперь он – зло, ты – добро! Как все в жизни меняется!.. Ларунчик, знаешь, что мне сказала? «Ревазик, ты, наверное, прав был! А я дура была!» Первый раз в жизни в этом созналась!

– Вера с Денисом пусть пока не высовываются, – обратился Арбенин к Зубареву.

– Я им так и сказал: надо подождать, пока все утрясется. Еды привез, видюшник пацану подключил…

– А Юрка где?

– Где-то в общаге. Настя искала его, на вахте не пустили… Маме звонил, говорит: все нормально…

– Насте даже не позвонил?

– Что-то у них не срослось, – помотал головой Зубарев. – Настюха переживает, а этот…

– Все еще срастется у них, все наладится! – сиял Реваз. – Я тоже как-то раз психанул, неделю у друга жил… Потом месяц у Ларунчик прощенья просил!

* * *

Машина Зубарева остановилась напротив подъезда Арбениных.

Первым выскочил Михаил и бросился наперерез журналистке и оператору с камерой на плече:

– У вас совесть есть?! Человек только из больницы!

– Миша, это я! – выглянул из-за камеры Витя Даглец. – Всего пару вопросов!

– О дате пресс-конференции будет объявлено позже, – Зубарев отвел глаза. – Все, отойдите!

Тем временем Николай осторожно выбрался из машины и улыбнулся.

– Здравствуй, Витя. Как дела?

– Да как? Работаю… Вы же к себе не взяли.

– Возьмем-возьмем, дай на ноги встать… Что там за «пара вопросов»?

– Что вы почувствовали, – затараторила журналистка, – когда узнали, что ваше похищение организовал Виктор Ставицкий?

– При чем здесь Ставицкий?.. Это сделал Сергей Дмитриевич Патаев, мой бывший партнер. Ему предъявлено обвинение.

– Но… Патаев говорит, что он лишь исполнитель…

– А что ему еще говорить? Исполнителю меньше дадут, – Арбенин серьезно посмотрел в камеру и отчеканил: – Уверен: мой друг Виктор Ставицкий на такое не способен.

Зубарев помог Николаю подняться в квартиру, где уже ждал доктор Губер. Он послушал ритм сердца, пульс, измерил давление.

– Предложили возглавить отделение в Москве. Посмотрел: все то же самое, что у нас в Минске… Вот, не знаю: стоит менять шило на мыло?

– Думаю, стоит.

– Я тоже так думаю, – Губер улыбнулся, сделал последнюю запись и взглянул на столбцы цифр. – Ну что… Все цифры на месте, можете снова себя гробить.

– Уже угробил…

Доктор Губер непонимающе посмотрел на Николая.

– В последнее время ничего не могу: не вижу, не слышу, не чувствую… Куда-то все делось.

– Когда это случилось?

– Не сразу, постепенно…

– Наверняка перешли ту черту! Я предупреждал, помните? Знаешь, что уже нельзя, а все равно делаешь!.. Это когда девушке ногу спасали?

– Не в этом дело!.. Я эту черту уже сто раз переходил!

– А в чем?!

Николай хотел что-то сказать, но остановил себя, лишь пожал плечами.

– Не думаю, что это навсегда, – решительно проговорил доктор. – Зачем-то же вам дан этот дар?.. И чтобы вот так, просто, куда-то делся?

– Кем дан?!

– Вы же не думаете, что вся эта жизнь – цепь совпадений, нагромождение случайностей?

– Знать бы точно…

В дверь постучали, и в комнату заглянула Анна Владимировна.

– Ну что, мы идем? Уже полшестого.

– Куда идем? – растерялся Николай, но дверь уже закрылась.

– Я тут, – смутился доктор Губер, – вашу маму в театр позвал… Она попросила узнать: вы не против?..

– При чем тут я?

– Ну-у… не знаю, – у доктора даже скулы покраснели от смущения. – Она попросила…

– Я не против, – улыбнувшись, кивнул Николай.

* * *

На даче Гудовского – полный сбор: Ставицкий, Мальков, Леня Гузак, адвокат Астанин и сам хозяин дачи смотрели репортаж с места событий.

– Зачем он это сказал? – недоумевал Гузак.

– Это нам на руку! – довольно откинулся на спинку стула Астанин. – Полностью подтвердил нашу версию!

– Я знаю, что он сделал! Не понимаю: зачем?

– Издевается, – бросил Гудовский.

– Да нет, не похоже, – Мальков покачал головой. – Витя, что ты молчишь?

– Я хочу знать, где мой сын.

– Самое время! – фыркнул Гудовский. – Может, сначала разберемся со всем этим?

– По большому счету, какая разница: разберемся – не разберемся?.. Без работы не останусь – всегда будут те, кто мне верит. Сейчас я хочу одного: вернуть сына.